«У вас в промежности леса» Карательная гинекология: как женщины сталкиваются с мизогинией в женских консультациях и в родильных домах

На приемах у гинеколога, где женщина особенно нуждается в чувстве защищенности и безопасности, многие сталкиваются со слатшеймингом, репродуктивным давлением, сексуализацией. Для такого поведения врачей еще советские диссидентки придумали объединяющий термин: карательная гинекология.

«Гласная» рассказывает истории женщин, переживших унижения и боль в гинекологическом кресле, и разбирается, почему насилие в женских консультациях — системная проблема, а не вопрос, касающийся отдельных врачей.

«Расслабиться и потерпеть»

Со страхом от кабинета гинеколога девушки сталкиваются уже в подростковом возрасте. Многие помнят чувство необъяснимой тревоги, когда во время школьной диспансеризации девочки перешептывались: будет ли гинеколог и будет ли он смотреть «там». Ведь с самого детства нас приучают стесняться своих половых органов, а тут вдруг тебе уже 14 и их надо показывать незнакомым тете или дяде.

Задумывая этот текст, корреспондентка «Гласной» выложила в соцсетях вопрос, кто сталкивался с неподобающим поведением гинекологов. О своих историях рассказали 10 человек — примерно каждая десятая из увидевших вопрос.

Вот пара этих историй.

Настя: «Мне было 12-14 лет, не помню точно. Это был стандартный медосмотр, на который мы пошли в детскую поликлинику всем классом. В списке были хирург, терапевт, сдача крови и так далее. За год до этого мои одноклассницы уже ходили к гинекологу, а я пропустила по болезни и не попала. Нам сказали, что в этот раз гинеколога не будет, и я выдохнула. Но когда мы уже были на месте, классная руководительница направила нас в тот самый кабинет — все-таки будет. У меня началась небольшая паника — все-таки в первый раз, я никак не готовилась и даже не понимала, к чему готовиться. Нас, человек пять, запустили в кабинет, там было три докторки. Кабинет небольшой, поэтому казалось, что мы друг на друге, никакого личного пространства.

Я разделась, села на кресло и была очень напряжена — все-таки не каждый день тебе суют палец в жопу. Докторка как-то по-хамски велела расслабиться, от чего я еще больше напрягалась.

Дальше последовал комментарий про то, что в моем возрасте там уже можно было и побрить. Мало того, что сам процесс стрессовый и унизительный, так еще и комментарии эти, и другие люди в кабинете. Я чувствовала себя ужасно и больше никогда не ходила на школьный медосмотр в поликлинику, только к частным врачам».

Таня: «После первого секса я в первый раз пошла провериться к гинекологу. Платный врач разговаривала со мной на “ты”, прочитала лекцию про курение и зачем-то спросила, знает ли мама, что я курю (мне был 21 год). При осмотре она громко ахала от ужаса, потом сказала, что я точно что-то подхватила, и послала сдавать анализы, которые в итоге оказались идеальными. В этой же клинике мне делали УЗИ, тоже по-варварски, было очень больно, больнее, чем при первом сексе. В ответ на мои жалобы мне рекомендовали “расслабиться и потерпеть”».

Дарья: «Я пришла в платную клинику для процедуры прерывания беременности. Администратор произвела очень приятное впечатление, все подробно объяснила, поэтому я была уверена, что иду в хорошее место. Как только я зашла в кабинет, стало понятно, что это впечатление было ошибочным. Врач на меня даже не посмотрела и начала прием с того, что стоимость, которую мне озвучили, — “это без учета того, что они у меня сейчас найдут в анализах”. Я ответила, что анализы сдам, но прекрасно осведомлена о состоянии своего здоровья, поскольку сдаю их регулярно. Меня грубо прервали словами: “Здесь я врач или ты?”. Безо всяких анализов врач заявила, что у меня вегетососудистая дистония, а на мой комментарий о том, что это не медицинский диагноз, промолчала».

Советская «традиция»

Карательная гинекология — это собирательный термин для жестокого, непрофессионального и неэтичного обращения, с которым сталкиваются пациентки на приеме у гинеколога. Гендерная исследовательница Анна Сидоревич в статье «Роды, аборты и “карательная гинекология” в позднем СССР в текстах женского ленинградского самиздата (1979-1982)» пишет, что термин был введен благодаря ленинградским диссиденткам. Еще в 1979 году самиздатовский альманах «Женщины и Россия» поднял вопрос насилия над женщинами в родильных отделениях.

Карательная гинекология и по сей день — довольно распространенная проблема в странах СНГ, с ней сталкивалась практически каждая женщина с наступлением пубертата. В западных странах тоже встречаются не слишком этичные гинекологи, но, кажется, что такие масштабы это явление приобрело только на постсоветском пространстве. Во всяком случае, термин «карательная гинекология» (или идентичный ему по наполнению) в зарубежных медиа и литературе не встречается. А вот материалов и свидетельств о карательной гинекологии в бывших странах СССР — например, в Украине, Казахстане, Беларуси, Узбекистане — довольно много.

Это объяснимо. Карательная гинекология берет начало из абортной контрацептивной культуры, которая сложилась в СССР. В 1936 году аборты в Союзе были запрещены. Из-за отсутствия надежных средств контрацепции, секс-просвета, а также стигматизации сексуальности (люди просто стеснялись покупать презервативы в аптеках), аборт стал главным инструментом планирования семьи. В середине 1950-х аборты снова декриминализировали: стало понятно, что их запрет, помимо ожидавшегося роста рождаемости, ведет также к росту детской и материнской смертности. При этом до 1980-х при такой процедуре обезболивание делали в редких случаях, из-за чего женщинам приходилось терпеть страшную боль, что было своего рода наказанием за нежелание рожать и исполнять «женский долг».

«Было так больно, что после этого я даже думать о сексе не могла, — рассказывает Наталья, которая делала аборт в 60-е годы. — Да и еще в том подвале ходили какие-то мужики и смеялись надо мной: «Вот, посмотри, шалава идет». <…> Подумала: “Ради такой страшной боли мне ложиться с кем-то в постель? Да никогда в жизни!”».

СССР не существует уже более 30 лет, но люди, особенно в государственной медицине, унаследовали советскую культуру отношений с пациентами. Вот с какими видами карательных практик в гинекологии пациентки сталкиваются сегодня.

Причинение боли или ее игнорирование

Когда женщина приходит на осмотр к гинекологу, частой рекомендацией врача становится: «Расслабьтесь». В теории это верно: расслабленные мышцы тазового дна обеспечивают более легкий доступ к половым органам, а значит — меньшую боль для пациентки во время осмотра и взятия анализов. Однако на практике далеко не каждой женщине легко чувствовать себя расслабленной, раздвинув ноги перед незнакомым человеком, когда ей всю жизнь внушали, что делать это — неприлично и грязно. Из-за этого даже обычный осмотр может привести к болезненным ощущениям. Задача врача в этом случае — обеспечить пациентке комфорт, чтобы она сумела расслабиться, и осмотр прошел менее болезненно. Это в теории. На практике же большинство девушек сталкиваются с тем, что их просят потерпеть и перестать быть «неженками».

Грубость и запугивание

Когда одна из наших героинь Мария пришла на прием в московскую поликлинику, врач опоздала на два часа, в течение которых женщина не могла отойти в туалет, боясь ее пропустить. Когда доктор пришла и стала осматривать ее, то отругала за полный мочевой пузырь. «Потом она весьма грубо использовала металлические инструменты (что вызвало многодневное кровотечение) и заявила, что у меня рак шейки матки. Взяла соскоб на анализ, сказала, что ждать результатов надо месяц, и посоветовала готовиться, так как “все выглядит очень плохо”», — рассказывает Мария. После визита к другому врачу она выяснила, что никаких проблем и тем более рака у нее нет: «Думаю, что такой диагноз врач сообщила мне, чтобы наказать за мое “плохое поведение” на осмотре».

Другая героиня, Нина, рассказывает, что испытывала сильные боли во время менструации — до «полуобморочного состояния и потемнения в глазах». Во время УЗИ в клинике ей сказали, что она «неженка», «нужно терпеть» и что «после родов пройдет». Когда она стала настаивать, что терпеть такое невозможно, ей выписали таблетки от эндометриоза (этот диагноз невозможно поставить на основе УЗИ — прим. авт.). После этого лечения у Нины оказался нарушен цикл.

Девушка Рита вспоминает, как обратилась к врачу, когда у нее случилась задержка месячных продолжительностью в месяц. Она сделала несколько тестов на беременность, которые показали отрицательный результат, но доктор продолжала уверять Риту в том, что она в положении и задержка именно из-за этого: «Она довела меня до того, что я сама поверила в беременность и не могла стоять на ногах от страха. Когда врач отправила меня сдавать кровь, у меня тряслись руки и пропал голос. Менструация началась в тот же вечер, а анализ крови беременность не подтвердил».

Шейминг за вес, тело, волосы

«В 18 лет я пришла в частную дорогую клинику, чтобы мне назначили противозачаточные. Я была девственницей, и мой тогдашний парень хотел начать заниматься сексом без защиты. О том, что у меня еще не было сексуального опыта, я специалистку предупредила заранее.

Она начала осмотр, и мне стало больно. Я ей сказала об этом, а она ответила: “Вы же девушка крупная, в теле, вам не должно быть больно”.

Мне было неприятно, что она подчеркнула мое телосложение вместо того, чтобы перестать причинять мне боль», — рассказывает наша героиня Анастасия.

Лишний вес, недостаток веса, волосы на теле, складки, целлюлит привлекают внимание некоторых гинекологов, хотя часто не имеют никакого отношения к половому здоровью пациентки. Врачи учат женщин, как им выглядеть и что им делать со своим телом, — чаще всего для того, чтобы нравиться мужчинам. Одна из наших героинь, Аня, рассказывает: «Мне сказали, что у меня в промежности “леса”, и так быть не должно, потому что это некрасиво, и партнер очень оценит, если я там все уберу. Но я на тот момент была девственницей, и мне было все равно, что скажет партнер, которого нет».

Шейминг за наличие секса и его отсутствие

Некоторые врачи считают, что у них есть полномочия комментировать сексуальную жизнь женщины. Если у нее нет партнера — надо это срочно исправлять, ведь это «плохо для здоровья». Если партнеров «много» — тоже плохо для здоровья, да еще и неприлично. Например, нашей героине Дарье гинеколог сказала: «А зачем это ты сдаешь ИППП каждые шесть месяцев? Ты партнеров меняешь каждые шесть месяцев?».

Другая героиня, Эля, вспоминает, как она пришла к врачу с жалобой на цистит, и та отпустила ехидный комментарий, когда узнала, что Эля занимается сексом с 15 лет, заявив, что «сексом заниматься все горазды, а за здоровьем своим никто не следит». «Потом она позвала медсестру, чтобы они вместе поглумились надо мной. Мне было стыдно, я чувствовала злость и обиду. Потому что для меня врачи всегда были людьми без пола, которые не будут тебя осуждать. Я всегда относилась к ним с доверием и не врала при расспросах», — вспоминает девушка.

Ни в каком возрасте девушка не защищена от шейминга на предмет наличия или отсутствия сексуальных партнеров. «Гинеколог смерила меня взглядом и переспросила “Точно? Вообще никогда не было секса? В твоем возрасте это странно. Берегут себя для кого-то, а потом страдают”. Такого унижения я не испытывала никогда», — рассказывает Рита про свой поход к врачу в 20 лет.

Репродуктивное давление

Нередко поход к гинекологу превращается в «проверку на женственность», в ходе которой нужно доказать, что ты хорошо выглядишь, хорошо пахнешь и занимаешься «приличным» количеством секса. Многие врачи говорят про роды как про панацею от всех болезней. А иногда репродуктивное давление предполагает не просто «безобидные» комментарии, но и препятствование аборту.

Читайте также Даша и ее дискриминационное бинго

Как жить в России, когда у тебя аж три повода для дискриминации

«Противозачаточные дали сбой из-за лекарств, назначенных психиатром? Раз ты к нему ходишь, значит, не можешь принять решение сама, — говорили нашей героине Дарье, которая обошла несколько платных клиник, чтобы сделать аборт. Во время этого обхода она столкнулась с предложением купить дорогое средство для медикаментозного аборта и попытками выманить деньги. В одной из клиник ей заявили, что 4 недели — слишком маленький срок для вакуумной аспирации, и ее не могут назначить без так называемой недели тишины.

Неделя тишины — это время, в течение которого клиники принимают меры, чтобы остановить женщину от аборта: делают УЗИ, чтобы показать сердцебиение ребенка, проводят консультации с психологом, священником, чиновниками. Все это регламентировано приказом Министерства здравоохранения РФ от 7 апреля 2016 г. № 216н «Об утверждении формы информированного добровольного согласия на проведение искусственного прерывания беременности по желанию женщины». Часто женщины жалуются, что гинекологи также пугают их физическими и психологическими последствиями аборта, напоминают о «женском предназначении» и давят на чувство вины, называя процедуру убийством.

Пренебрежительное отношение во время родов, акушерское насилие

Несмотря на то, что врачи всячески уговаривают женщин рожать, сама процедура родов часто не предполагает бережного отношения к молодой маме. Некоторые доктора не могут оказать достаточную поддержку, кричат на женщину и причиняют ей дополнительную боль.

В паблике #насилие_в_родах одна из женщин рассказала, что когда она, мучаясь от боли, попросила кесарево, врачи назвали ее ужасной матерью и долго отказывались проводить процедуру. После пяти часов мучений ей все-таки сделали кесарево.

Если во время родов что-то идет не так, вину за это часто возлагают на женщину — ей говорят, что «недостаточно постаралась». «Врачи и медсестры начали выдавливать ребенка. Тут я уже сама начала понимать, что живым ребенок не останется. Родился, ему начали делать искусственное дыхание, через минуту стало ясно, что он умер. Мальчик. При выписке из роддома мне сказали, что сама виновата, не смогла родить, не старалась», — рассказывает женщина изданию Voice.

Психолог Вера Якупова утверждает, что 17% женщин в России сталкиваются после родов с посттравматическим стрессовым расстройством. Среди них есть и те, у кого расстройство появилось именно из-за акушерской агрессии. Исследование 2021 года Веры Якуповой, Анны Суарес и Анны Харченко показывает, что случаи акушерского насилия стали особенно распространены в первый год пандемии. Исследовательницы предположили, что одной из причин этого скачка могло быть выгорание медицинских работников на фоне пандемии. Это же исследование показало, что все существенно меняется, если при родах присутствует мужчина-партнер, доула или частная акушерка. В такой ситуации с неуважительным отношением сталкивались 39% рожениц до пандемии, в первый год пандемии — 30%. Но во время коронавируса действовали ограничения на присутствие третьих лиц во время родов: если за год до пандемии почти 60% опрошенных имели сопровождающего во время родов, в первый год пандемии таких женщин было только 27%. Это тоже повлияло на уровень насилия и его последствия. Исследовательницы заключают, что акушерское насилие и плохая коммуникация врачей с пациентами остаются острой проблемой российской системы охраны материнства.

«Женская доля»

За проявлениями карательной гинекологии часто стоят мизогинные установки. Например, неправильные диагнозы в целом более распространены в отношении женщин. Со времен Древней Греции разнообразные женские недуги диагностировались как та или иная форма «истерии» — от греческого слова “hystera”, обозначающее матку. Истерию по разным поводам женщинам ставили вплоть до XX века. Несмотря на то, что сейчас этого диагноза не существует, многие врачи до сих пор списывают женские жалобы на менструальный цикл или гормоны.

Ассоциированный профессор по качественным исследованиям здоровья и медицины Европейского университета Анастасия Новкунская считает, что когда мы говорим о карательной гинекологии, не следует ограничиваться кабинетом врача:

«Мизогинные высказывания распространены не только со стороны акушеров-гинекологов и вообще врачей. Они являются социально-приемлемыми в патриархатных обществах с традиционным распределением гендерных ролей и связанными с ними ожиданиями. Сюда входят и представления о нормативной феминности, которая диктует, при каких условиях женщина может считаться привлекательной и сексуальной. Если женщина в таком обществе этим критериям не соответствует, то любой человек вне зависимости от своей профессии, гендера и возраста якобы может позволить себе это прокомментировать.
Но во взаимодействии женщины со специалистами в области репродуктивного здоровья есть свои нюансы. Связаны они с тем, что

в рамках патриархальных обществ мы говорим не только о традиционных ожиданиях и представлениях о феминности, но еще и об ожиданиях относительно женской гендерной роли, связанной с деторождением.

Для таких обществ женщина может состояться как таковая, только если она станет матерью или планирует ею быть. <…> Такая символическая нагруженность женской репродуктивной функции добавляет к работе акушеров-гинекологов измерение, связанное с “моральной работой”. <…> Отсюда — высказывания, которые не относятся напрямую к здоровью пациентки. Опираясь на категории “полезно-неполезно для здоровья”, некоторые врачи на самом деле сообщают пациенткам, что “хорошо” или “плохо” относительно устоявшихся социальных норм. Сюда можно отнести такие высказывания как “не бриться негигиенично”, “родишь — все пройдет”, “секс/его отсутствие вредно для здоровья” и т.д.».

Специальная докладчица ООН по вопросу о насилии в отношении женщин Дубравка Шимонович рассказывает: «Женщины становятся жертвами плохо организованных систем здравоохранения, страдающих от нехватки персонала и ресурсов, а также от неудовлетворительных условий работы самих медиков».

Кроме того, по словам Шимонович, российская врачебная традиция выстроена таким образом, что пациент и врач априори находятся не в равных позициях. Врач как бы играет роль старшего, умного и мудрого родителя, которого надо слушаться, потому что он лучше знает — как жить, рожать, выглядеть, терпеть боль и заниматься сексом. Из-за этого дисбаланса власти, возникающего во время взаимодействия с врачом, многие женщины теряются и слепо верят доктору, который может действовать непрофессионально.

Новокунская добавляет: несмотря на то, что многие женщины страдают от того, что врачи видят в них прежде всего женщин с определенными гендерными ролями, а не просто пациенток, в медицинских кругах все чаще говорят о необходимости сдвига подхода от «пациенто-центричности» к «человеко-центричности». «Критика большинства медицинских институтов и медицинской коммуникации как раз связана с тем, что врачи видят только пациента, а не человека с его социальным опытом, эмоциями и всеми сложными обстоятельствами, в которых он живет», — считает Анастасия.

Социолог также отмечает, что сложность коммуникации врачей и пациентов заключается и в отсутствии качественного образования в этой области. С ней соглашается Анна Сонькина-Дорман, преподаватель и основатель медицинской школы коммуникации «СоОбщение». По словам Анны, перевоспитать человека, изменить его установки и научить не унижать можно только опосредованно. Например, если врач говорит, что у него не хватает времени проявлять ко всем эмпатию, то во время обучения можно продемонстрировать ему, что, затратив некоторые ресурсы на это, можно избежать конфликта, что в конечном итоге время только сэкономит.

«К нам часто обращаются с просьбой изменить установки, например, чтобы медсестры перестали хамить. Но мы этим не занимаемся. Хамство — это вопрос культуры человека и организации. Понять истоки этой культуры можно. Врачи часто работают в условиях, где их не уважают, их время не ценят, никто им не показывает, что их работа важна. Зато им приходится оправдываться перед начальством “на ковре”, если поступает жалоба. Если человека унижают, это программирует его на дальнейшее унижение тех, кто слабее. Повлиять на вещи руководителю можно собственным примером. Например, когда я пришла работать в хоспис, главная врач строго сказала: “Всех пациентов называть по имени-отчеству”. Главное, она сама так делала. Каждую неделю ходила на обход, уважительно разговаривала с пациентами, и это мощно работало. С руководящих позиций больше возможностей повлиять на эту культуру, но и для этого нужны смелость и желание что-то изменить», — говорит Анна.