Догматы, названные «традицией» Почему России на самом деле не нужно бороться с абортами

Согласно исследованиям, уровень абортов в России стабильно снижается с конца 1980-х годов, а то, насколько часто россиянки делают аборт, практически не зависит от активности законодателей. Все это ставит под сомнение антиабортную повестку в российском консервативном дискурсе, который винит доступность абортов в «вымирании русской нации» и считает их угрозой национальной безопасности.

Аборт как способ контрацепции

Вообще, российское законодательство в отношении абортов по международным стандартам можно считать либеральным. Только в трети стран (включая Россию) — в 58 из 196 государств — женщины могут сами распоряжаться своими репродуктивными правами. Кроме того, Россия — одно из немногих государств, ведущих официальную статистику прерывания беременности, и ее достоверность подтверждают выборочные обследования населения. В сравнении с зарубежной российская статистика по абортам даже несколько завышена, поскольку включает и выкидыши, которые считаются самопроизвольными абортами.

Много десятилетий аборт по желанию, впервые в российской истории легализованный в 1920-х годах, оставался единственным для советских женщин способом регулировать рождаемость. Причем не был исключением и период с 1936 по 1955 годы — почти 20 лет, — когда аборты в Советском Союзе были вне закона. Рекордное количество прерванных беременностей (2745 на каждую тысячу рождений) в Советской России отмечалось в 1960-е годы. В пиковый 1964 год на тысячу женщин репродуктивного возраста приходилось 169 прерванных беременностей, а всего в тот год было 5,6 миллиона прерванных беременностей. Это закрепило за советской, а после — и современной Россией стереотип о стране с высоким уровнем абортов. Стереотип, который эксплуатируется властью до сих пор.

Однако в конце 1980-х в статистике наметилась тенденция к снижению, которая продолжается и сегодня. С 1992 по 2019 год количество прерванных беременностей с учетом выкидышей уменьшилось с 3,5 миллиона до 622 тысяч в год — то есть в 5,6 раза. Если исключить из статистики выкидыши, то этот коэффициент будет около 8. Тенденцию к снижению подтверждает и еще один показатель — суммарный коэффициент абортов, не зависящий от возрастной структуры живущих в России женщин. Если в 1960–1970-е годы он был равен 4-5 абортам на одну женщину, то в 1991-м — 3,39, а в 2015-м — 0,78.

Статистика показывает, что с 2007 года количество беременностей и количество рождений сближаются. До 2007 года только треть беременностей оканчивалась родами, то есть на каждые сто рождений приходилось более 250 абортов. В 2019 году уже 70% беременностей окончились родами и только 30% — абортом, то есть на сто рождений пришлось 42 аборта. Причем количество прерванных беременностей в России уменьшалось на фоне и общего снижения рождаемости в 1990-е, и ее роста с 2006–2007 годов.

Россия больше не является страной с самым высоким уровнем абортов в мире.

В основном в России аборт делают женщины от 25 до 39 лет, уже имеющие детей либо желающие увеличить интервал между их рождением. Фактически для них это экстренная мера в планировании семьи, вызванная, как правило, неумением или нежеланием применять эффективные средства контрацепции. Ими пользуются 74% сексуально активных россиянок в возрасте 15–44 лет — похожие показатели исследователи наблюдают и в развитых странах, например в Бельгии, Германии и Нидерландах.

В сознании представителей власти может сложиться впечатление, что динамика абортов соответствует государственной политике в этом отношении, как это в значительной степени было в Советском Союзе. Однако нет доказанной связи между уровнем рождаемости и количеством прерванных беременностей. То есть нельзя утверждать, что запрет абортов ведет к всплеску рождаемости.

По суммарному коэффициенту абортов страны можно разделить на три группы: с низким уровнем абортов — например, Германия и Швейцария (их коэффициент — 0,2-0,3), средним — Израиль и Великобритания (0,4–0,55) и высоким — Россия, Швеция, США или Эстония (0,6 и выше). Причем этот коэффициент опять же напрямую не связан с тем, насколько либерально «абортное законодательство» в той или иной стране. Исследовательница демографии и репродуктивного здоровья Виктория Сакевич делает вывод: то, насколько часто женщины прибегают к аборту для регулирования рождаемости, не обусловлено его доступностью. Наблюдения Сакевич и ее коллег показывают, что заметное снижение количества абортов происходило в периоды, когда законом они были разрешены. Так, число ранних абортов только выросло после того, как российские власти ввели так называемую неделю тишины между обращением к врачу и операцией.

Читайте также «Добытчики» и «хранительницы очага»

Как стереотипы о гендерных ролях в семье мешают нам быть счастливыми

Наиболее распространенный способ прерывания беременности среди россиянок — медикаментозный: в 2015 году к нему прибегали уже в случае каждого четвертого аборта, хотя еще 10 лет назад его использовали только в 1% случаев. Преимущество медикаментозного аборта известно: это более безопасная процедура, чем хирургическое вмешательство. Для сравнения: более 60% всех абортов, совершенных на сроке до девяти недель в Англии, и свыше 90% абортов в Швеции — именно медикаментозные. В России сегодня каждый пятый (21,6%) аборт проводится медикаментозным способом в частных клиниках.

Однако из-за введенных после 24 февраля санкций в клиниках наблюдается дефицит необходимых для этого препаратов. Есть риск, что скоро россиянки будут вынуждены обращаться к другим способам прерывания беременности. В государственных медицинских учреждениях, на которые в России все еще приходится большинство абортов, это выскабливание — по мнению ВОЗ, устаревшее и опасное для здоровья женщины хирургическое вмешательство. Именно распространенность в России устаревших методов прерывания беременности, а не свободный доступ к абортам исследователи считают реальной угрозой российской демографии. После 24 февраля к этому добавилась еще одна проблема: из-за санкций становится сложнее достать качественные оральные контрацептивы, которые в Россию привозили из-за рубежа.

Консервативный поворот

С 2021 года «абсолютизация свободы личности», «сообщества, отрицающие естественное продолжение жизни», а также отрицание семейных ценностей считаются угрозой национальной безопасности России. Консервативный поворот в политическом дискурсе, которым власть в середине 2000-х отреагировала на проблемы демографии, поставил во главу угла «иррациональные архаичные догматы, названные “ традицией”, и « идею естественного назначения полов». Появляясь в медиапространстве с предложениями запретить информацию о чайлдфри или аборты в частных клиниках, государство лишний раз напоминает, что в основе национальной безопасности у нас лежит гендерное неравенство, а те, кто с этим не согласен, могут сами пополнить список «угроз».

На этом фоне неудивительно, что отличительная черта антиабортной повестки в рамках консервативного дискурса последних лет — апелляция к центральному мифу путинской идеологии» о Великой Отечественной войне. Аборты, якобы угрожающие российской демографии, сравниваются с фашизмом, а сторонники права женщины на прерывание беременности — с фашистами.

Гендерное равенство, не успев закрепиться на институциональном и культурном уровнях, стало политическим инструментом для реализации консервативного поворота в России с середины 2000-х годов, считают авторы исследования антиабортной повестки в России Наталья Великая и Екатерина Князькова. Их анализ показал, что в российском официальном политическом дискурсе

есть лишь три повода вспомнить о женщинах — 8 Марта, социально-демографические проблемы и резонанс, вызванный публикациями о домашнем насилии, харассменте и выступлениях радикальных феминисток.

В первом случае депутаты снисходительно-покровительственно оценивают трудолюбие, самоотверженность и жертвенность женщины. Ее роль в обществе видится примитивной и сведена к деторождению. В контексте демографических проблем женщина предстает как инструмент их решения и адресат социальной помощи, создающей для этого условия, — но о ее собственных правах, например на сексуальное просвещение, речи не идет. А официальная реакция на темы вроде домашнего насилия укладывается в «агрессивно-ненавистнический» фрейм и обычно сводится к аргументу, что борьба за права женщин противоречит здравому смыслу и естественному природному порядку.

Почему российской власти так нужна антиабортная повестка? Потому что снижение уровня абортов в стране можно легко приписать к своим заслугам, хотя на самом деле это связано с распространением средств контрацепции. Другая причина в том, что таким образом некоторые стремятся создать видимость кипучей деятельности, одобряемой сверху. При этом самим женщинам при таком раскладе оставляют немного — роль кроткой и молчаливой «прекрасной половины», не сомневающейся в естественности материнства как предназначении женщины.

Как в России борются с абортами

2003 и 2007 годы — сокращен перечень социальных показаний для аборта. Сегодня в нем остался только один пункт: беременность, наступившая в результате изнасилования.

2007 год — в официальных документах планирование семьи теперь трактуется как отказ женщины от аборта (в международной практике под планированием понимают меры по предупреждению нежелательной беременности). В женских консультациях появляются «кабинеты медико-социальной помощи», цель которых — убедить женщин, пришедших на аборт, выносить беременность.

2011 год — введена «неделя тишины», период ожидания между моментом обращения в государственное медицинское учреждение и абортом. В это время женщине рекомендуют пройти «психологическое консультирование» и встретиться с социальным работником, который должен повлиять на ее решение. Затягивание операции на неделю повышает риск осложнений для здоровья женщины.

2013 год — запрещена реклама абортов.

2016 год — на УЗИ врачей обязывают демонстрировать женщине, желающей прервать беременность, изображение эмбриона и его сердцебиение. Появляется новая форма информированного согласия на аборт: если женщина делает аборт по желанию при отсутствии медицинских показаний, ответственность за последствия операции ложится на нее.