«Налили стопку водки и попросили остаться» Как люди в России оказываются в трудовом и сексуализированном рабстве

Многим кажется, что рабство — это что-то из прошлых веков, но это не так. Торговля людьми входит в тройку самых прибыльных видов бизнеса на мировом черном рынке. Но, в отличие от оружия и наркотиков, люди дольше находятся в эксплуатации и подлежат «перепродаже». По данным International Labour Organization и международной правозащитной организации Walk Free, почти пятьдесят миллионов человек на сегодняшний день находятся в рабстве. Больше половины — это девочки и женщины, а 25% — несовершеннолетние.

«Гласная» разыскала людей, столкнувшихся с современной работорговлей, исследовала схемы вербовщиков, а также поговорила с экспертами в сфере борьбы с невольничьим трудом.

«На дворе 21 век, какое рабство?». История Михаила

Александра и Михаил — сироты, с малых лет воспитывались в детском доме в Беларуси, родственников нет. Несколько лет назад они переехали в Москву и устроились на работу: Александра — офис-менеджером, а Михаил — сварщиком на завод. При этом девушка получила российское гражданство, а ее брат так и остался гражданином Беларуси.

По словам Александры, отношения у них были хорошие: жили раздельно, но виделись каждые выходные. В начале весны Михаил позвонил сестре уже из Самары. Рассказал, что они с другими работягами клеят объявления на столбах и так, частным образом, находят работу слесарями и сантехниками. Саша даже съездила к брату разок на выходные, познакомилась с его новыми друзьями. Михаила все устраивало, он планировал поработать так летний сезон, а потом вернуться в Москву. Но в мае он перестал выходить на связь, а потом позвонил и сказал, что уволился, что его опоили на вокзале, забрали телефон и документы.

«”Поеду на другую работу. Как устроюсь — дам знать”, — сказал мой брат и пропал с радаров на полтора месяца», — вспоминает Саша.

«Первые пару недель я не сильно переживала. Он у меня такой волк-одиночка, к тому же запойный. Но время шло и я забеспокоилась. Думаю: “Что делать? Где его искать?” И вдруг он сам объявился».

Миша позвонил с телефона человека, вместе с которым по принуждению работал на ферме. Просил на этот номер не перезванивать: везде камеры, прослушка. За попытку побега или даже за звонок домой хозяева фермы могут избить до полусмерти. Саша говорит, что сначала брату даже не поверила: на дворе 21 век, какое рабство? Мы часто видим объявления в интернете, на улице: пропал человек. А куда все эти люди пропадают — этого вопроса мы себе не задаем.

Второй раз Миша связался с сестрой через ВК того же мужчины, с которым вместе работал — у того бабушка жила в деревне поблизости, и ему было разрешено ее навещать и пользоваться мобильником. Миша смог выяснить, где находится: Самарская область, Хворостянский район, поселок Владимировка. Саша даже не смогла найти этот маленький населенный пункт на карте. «Брат умолял меня скорее забрать его оттуда. Говорил: “Там, где я сейчас — это край!”. Выяснились и детали похищения. Оказалось, на вокзале в Самаре к Михаилу подошел таксист: “Вижу, ты тут ходишь, объявления читаешь. У меня знакомые ищут работника как раз, тут недалеко”. В машине он предложил Мише воды, и, видимо, что-то туда подмешал. Брат проснулся за сотню километров от Самары».

За пару коротких телефонных разговоров Саша узнала, что фермой владеет семья азербайджанцев. В этой местности они люди известные: у них еще одна ферма и несколько кафе.

На каждой ферме они держат в трудовом рабстве около двадцати человек: доярок, трактористов, пастухов. Много молодых, но есть и возрастные, которые живут там по десять лет. Одной бабушке, готовящей на всех еду, под семьдесят.

Туда попадают люди, жизнь которых совсем беспросветна, а потом у них отбирают документы и не дают уйти. Местная полиция, со слов Миши, с хозяевами в сговоре, поэтому владельцев «бизнеса» никто не трогает.

«Он говорил: “Мы живем в хлеву, спим на грязных матрасах, крыша протекает. Подъем — в 5 утра и вперед — пасти коров и овец. Завтрака нет, с собой в поле дают банку дешевых рыбных консервов, на обед — картофельный суп, вечером — макароны. Работа тут никогда не заканчивается”, — пересказывает Саша рассказ брата. — Денег за работу им, само собой, никто не платил».

Один раз Миша попробовал бежать, ему обещал помочь местный полицейский. Этот полицейский даже созвонился с Сашей и уверял ее, что посадит брата на автобус и купит немного еды.

Саша поверила и перевела ему на карту деньги. Но побег сорвался: буквально через двадцать минут хозяева поймали Михаила и, избив, отправили на другую ферму.

После неудачного побега Саша поняла, что придется ехать во Владимировку самой. Для начала она поставила в известность как можно больше людей: своего бойфренда, друзей и коллег. Тогда-то юрист организации, в которой она работает, отправила ей ссылку на статью о похожей трудовой ферме и контакт Алексея Никитина, координатора движения «Альтернатива», которое вызволяет людей из рабства.

Саша написала Никитину в чат. За пару дней они выработали план: Саша едет до Самары одна, там ее встречают волонтеры — знакомые Алексея — и везут сначала в полицейский участок, а потом к месту назначения. «Но участковый сказал, что лучше ребятам на ферме не появляться, чтобы хозяева их не видели. А без сопровождения [волонтеров], с ним вдвоем мне ехать было страшно, — впервые за наш разговор голос жизнерадостной Саши дрогнул. — Я же понимала, что они там все “вась-вась”. В машине участковый все время расспрашивал, чем я занимаюсь в Москве, есть ли родственники, кто нас с Мишей там ждет. Тогда я подумала, что меня саму сейчас могут забрать в рабство. Немного успокаивало лишь то, что волонтеры сделали фото со мной в качестве свидетельства и отправили Никитину. Ну и я как можно больше говорила о друзьях и коллегах, которые знают, где я, и будут встречать на вокзале».

Когда приехали на ферму, сначала хозяин вышел один, а потом привели Мишу. Выглядел он как «живой скелет». По словам Саши, он всегда был чужд сантиментам, а тут прямо набросился на нее с объятиями. Участковый проверил его карманы, забрал документы у хозяина и попрощался с ним за руку.

Уже потом Михаил рассказал сестре, что за пару часов до ее приезда тот, видимо, уже готовясь к приезду гостей, налил ему сто грамм, отрезал кусок колбасы и спросил: «Мих, ты же останешься с нами? Кто же будет трактор чинить?». Получив отказ, начал давить психологически: мол, больно ты нужен своей сестре, не приедет она за тобой.

Уже в машине участковый начал уговаривать Михаила не писать заявление, настаивал, что это все равно ничего не даст. Намекал, что у ребят могут из-за этого быть серьезные проблемы. И Михаил с Сашей решили не давать делу ход. Так поступают очень многие пострадавшие.

Сейчас Михаил работает по специальности на одном из московских заводов. После пережитого у него случаются панические атаки.

В рабстве может оказаться любой: виды торговли людьми

Россия занимает восьмую строчку в мировом рейтинге стран по числу людей, вовлеченных в рабство — в РФ в неволе находится почти 2 млн человек. Сразу за нами — Афганистан и Кувейт. Для сравнения, в Китае при населении 1,4 млрд в неволе находится 5,7 млн. Россию также обгоняет Индия, Пакистан и Северная Корея. При этом на государственном уровне борьба с торговлей людьми практически не ведется: по таким показателям, как поддержка пострадавших, преследование торговцев, создание федеральных и региональных сетей помощи, Россия занимает последнее место среди стран Европы и Центральной Азии.

Но есть и еще одна особенность — РФ выступает одновременно и страной происхождения, из которой вывозят людей, и страной транзита, то есть «перевалочным» пунктом, и страной назначения, куда людей ввозят с целью эксплуатации.

В сфере предотвращения торговли людьми Вероника Антимоник работает уже двадцать лет. А в 2009 году они с коллегой Еленой Тимофеевой основали фонд «Безопасный дом». Организация помогает пострадавшим от траффикинга: предоставляет лечение, психологическую и юридическую поддержку. Также фонд оплачивает шелтеры людям, которые оказались без дома, помогает восстановить документы, получить образование и работу. Сотрудники фонда также проводят «профилактическую работу»: занимаются информационными кампаниями и рассказывают россиянам о проблеме современного рабства.

«В начале нулевых ситуация выглядела более оптимистично: был ратифицирован Палермский протокол, в УК ввели новые статьи 127.1 (торговля людьми. — Прим. «Гласной») и 127.2 (использование рабского труда. — Прим. «Гласной»), в разные годы межведомственные группы занимались написанием законопроекта, — рассказывает Антимоник. — Например, еще в 2006 году в Государственной Думе по инициативе депутатов была создана рабочая группа по противодействию торговле людьми. В ее работе принимали участие представители ряда неправительственных общественных организаций, эксперты Международной организации по миграции, некоторых иностранных посольств в России. Иностранные доноры выделяли деньги на оказание системной помощи пострадавшим — проблема-то транснациональная. Но для государства ее решение не было в приоритете, и со временем все усилия профильных некоммерческих организаций сошли на нет».

Форм торговли людьми много, и часто пострадавших вовлекают сразу в несколько форм эксплуатации. Но самые распространенные виды на данный момент — это коммерческая сексуальная эксплуатация и принудительный труд. И если находящиеся в трудовом рабстве женщины составляют только половину от общего числа пострадавших, то в сексуальной эксплуатации их абсолютное большинство.

«Торговля людьми — это, безусловно, один из видов гендерного насилия, — утверждает исполнительный директор Центра «Сестры» Надежда Замотаева. — Чаще эксплуатация женщин и девочек происходит в тех странах, где гендерное неравенство выражено сильнее. И в произошедшем винят самих пострадавших. Никто, мол, не заставлял ее заниматься проституцией — она сама этого хотела. А то, что женщина, возможно, много лет подвергалась домашнему насилию, или она мать-одиночка за чертой бедности, — этого никто в расчет не берет. Поэтому так важно девочке с детства объяснять, что она не обязана выходить замуж и рожать, чтобы быть счастливой и одобряемой обществом. Главное, чему ей нужно научиться, — это самостоятельности и независимости, в том числе, и финансовой».

Помимо гендерного неравенства, на рост людского траффикинга влияют войны, пандемии и изменения климата.

В периоды экономического кризиса возможности получить образование и найти нормальную работу снижаются, и люди становятся легкой мишенью для вербовщиков.

Эксперты утверждают, что в рабстве может оказаться любой: вербовщики очень хитры и, если захотят, могут вовлечь даже вполне успешного человека. Но все же на их приманки в основном попадаются люди из групп риска: за чертой бедности, бездомные, а также те, кому дома небезопасно, например, пострадавшие от домашнего насилия, выпускники детских домов, бывшие заключенные, люди с ментальными расстройствами, интеллектуальными нарушениями и различными зависимостями, а также женщины, уже вовлеченные в секс-индустрию.

Но самая уязвимая группа, по словам Антимоник, — это мигранты и беженцы. У них целый набор уязвимостей: отсутствие стабильной работы и дома, незнание местных законов, слабое владение языком, а кроме того, еще и психологическая травма от переезда.

«В Европе ситуация в этом смысле очень серьезная. [После 24 февраля 2022 года] вербовщики активизировались на границах и под видом волонтеров предлагали женщинам помощь. Просто рассаживали по автобусам и увозили в неизвестном направлении», — рассказывает Вероника. По данным ООН, точно оценить масштаб проблемы сложно — не все случаи получают огласку, а по многим кейсам расследование все еще ведется. И обычно наибольшему риску подвергаются люди за чертой бедности, которые остро нуждаются в деньгах.

«Ромео-сутенерство» и объявления на «Avito»: как распознать вербовщика

Способы вербовки различаются в зависимости от целей. Как пояснила Надежда Замотаева, исполнительный директор Центра «Сестры», женщин часто вовлекают в сексуальную эксплуатацию двумя путями. Первый — это так называемое «Ромео-сутенерство». Вербовщик заводит с девушкой длительные отношения, добивается эмоциональной зависимости и подчинения, а потом просит о помощи. Например, рассказывает, что у него серьезные проблемы со здоровьем и нужны большие деньги на операцию. Или что он весь в долгах и его посадят, а, может, и убьют. Единственное решение — быстро заработать денег для любимого, а он подскажет, где и как это сделать.

Молодых девушек вовлекают также через предложения о работе в массажных салонах, стрип- и караоке-клубах. «Раньше вербовщики часто ходили по вузам, развешивали объявления о подработке в модельном бизнесе. Знакомились с девушками лично, например, в студенческом кафе. Процесс вербовки хорошо отражен в фильме “Лиля навсегда” 2002 года, сценарий которого основан на реальной истории. Еще активно практикуется вовлечение через тренинги соблазнения», — рассказывает Надежда.

В трудовое рабство вовлекают по-другому: вербовщики ездят по отдаленным деревням и предлагают сезонную работу. Или высматривают потенциальных «жертв» на вокзалах, где люди из небольших городов иногда ищут работу по объявлениям. Пик активности вербовщиков — крупные мероприятия, например олимпиада, где требуется много рабочих рук.

С 2008 года вербовщики стали использовать интернет-технологии: мессенджеры, даркнет, популярные сайты объявлений, такие как «Avito» и HeadHunter». Это позволяет им охватывать больше людей за короткое время при минимуме вложений.

Вопреки мифам, торговля людьми редко начинается с похищения. В реальности вербовщику важно получить добровольное согласие человека — в дальнейшем он умело использует его против своей жертвы. Опытные вербовщики — хорошие психологи, к каждому находят индивидуальный подход, чтобы человек заинтересовался и согласился. Тем не менее, в их объявлениях о работе можно заметить «красные флажки».

Обратите внимание, есть ли у организации сайт и отзывы в интернете, а также в какой манере с вами общается менеджер по персоналу. Насторожить должны собеседования, которые проводят в квартирах вместо офисов, настойчивые звонки менеджера, его нежелание отвечать на конкретизирующие вопросы и фразы: «Решать нужно как можно скорее. Это горящее предложение!» или «Количество вакансий ограничено!».

Вероника Антимоник также отмечает в качестве тревожного знака несоответствие зарплаты требуемой квалификации, когда, например, упаковщице обещают платить в районе 200 тысяч рублей в месяц. Еще один «звоночек» — предложение работы за границей с возможностью выезда по туристической визе и без владения иностранным языком.

С Вероникой Антимоник согласна и Надежда Замотаева: «Девушкам предлагают работу официантками в отелях за границей с неплохой зарплатой в рублях. Но не уточняют, что на эти деньги ей придется, как минимум, снимать жилье и платить за питание. С учетом разницы в ценах на руках у нее останутся просто смешные деньги. Ну и, конечно, никто не говорит о графике 24/7 и других «нюансах». Перед такой поездкой нужно изучить законы и рынок труда страны прибытия. А трудовой контракт обязательно заключать на двух языках: на русском и на языке страны пребывания. В контракте должны быть прописаны сроки работы, место жительства, страховка и так далее».

«Вас никто не удерживал, вы свободно могли уйти»: почему сложно доказать факт эксплуатации

Вера Грачева называет себя «ветераном» борьбы с торговлей людьми — заниматься этой проблемой она начала еще в девяностых в составе межгосударственных и общественных организаций. С тех пор в России изменилось немногое: нет ни специального закона о борьбе с траффикингом, ни закона о помощи пострадавшим, ни национального координатора, который возглавил бы на федеральном уровне совет или комиссию по этому вопросу. Нет и независимого мониторингового механизма, чтобы заниматься сбором данных, оценивать эффективность государственных мер и разрабатывать рекомендаций по их совершенствованию.

Те две статьи, которые были внесены в УК в 2003 году, устарели: по ним сложно осудить преступников. Шансы посадить эксплуататоров у людей, годами пребывающих в рабстве, невелики. «Вас никто не удерживал, вы свободно могли уйти», — слышат они в судах, если дела до этих судов доходят. Но куда сможет уйти человек, которого увезли за сотни километров от родного дома, отобрали документы, средства связи, да к тому же регулярно опаивают дешевой водкой?

Нет и гарантий защиты пострадавших, а без них люди попросту боятся сотрудничать с правоохранительными органами, давать показания. «Даже если удастся что-то доказать — приговоры у нас слабенькие. Да что говорить, даже в самых продвинутых странах выявляют не больше 10% таких преступлений, а осуждают за них и того меньше, — сетует Грачева. — Некоторые преступники даже из тюрьмы продолжают портить людям жизнь, угрожают их семьям».

Нередки случаи, когда преступники предлагают пострадавшим выйти из «системы», если они приведут кого-то вместо себя. Так люди, оказавшиеся в рабстве, вовлекаются еще и в преступную деятельность.

При возбуждении уголовного дела они могут понести ответственность, хотя, согласно международному праву, их должны освободить от ответственности, так как они совершали преступление под принуждением, а, возможно, и под угрозой жизни.

Усилиями пары организаций такую большую страну, как Россия, конечно, от проблемы рабства не избавить. «Жизнь после освобождения у большинства пострадавших складывается, прямо скажем, не очень. К сожалению, громких историй успеха нет, — говорит Вероника Антимоник. — Различные зависимости, обострение психических расстройств, ПТСР, такие заболевания, как ВИЧ и гепатит, сильно снижают качество жизни. Помимо этого, у многих пострадавших есть проблемы с документами, жильем и работой. Глобальных позитивных изменений в этой сфере не произойдет до тех пор, пока не будет политической воли и больших финансовых вложений от государства».

КУДА ОБРАТИТЬСЯ, ЕСЛИ ВАМ НУЖНА ПОМОЩЬ:

• Фонд «Безопасный дом»: связаться можно по номеру: +7 926 073 95 75 (Whatsapp, Telegram, Signal) и по электронной почте: safehouse@safehouse.foundation. Также у фонда есть инструкция по подаче заявления в случае, если вы или ваши близкие оказались в эксплуатации.
• Движение «Альтернатива»: связаться по номеру: +7 (800) 550-71-40 или по почте: support@alternative.help. Также на сайте можно заполнить заявку на поиск пропавшего человека.