Карикатуры

1917–1934: Раскрепощение, выдвиженки и новый быт

ЧИТАЙТЕ НАС В

ЗАКОЛДОВАННЫЙ КРУГ
Рис. А. Радакова
«Смехач», 1927, № 45.

Проект «Женский вопрос в карикатуре ХХ века» рассказывает о том, как в разные периоды карикатуристы в России видели современный им собирательный образ женщины, «комментируя» ее роль в обществе и изменения этой роли.

1900–1917: Этуали, революционерки и равноправки

1917–1934: Раскрепощение, выдвиженки и новый быт

1953–1964: Мещанки, охотницы за мужьями и пережитки феодализма

«Старая пословица отжила век.
Курица — птица, баба — человек!»

Освобождение женщины и кардинальное изменение ее роли в обществе было одной из целей, провозглашенных большевиками сразу после захвата власти в октябре 1917-го. Первые пять лет претворению этой цели в жизнь мешал хаос, в который погрузилась значительная часть страны — гражданская война, красный террор, криминальное насилие, голод, эпидемии тифа и холеры и так далее. Коротко говоря, и большевикам, и самим российским женщинам было немного не до того. Однако уже в первые месяцы были приняты декреты, уравнивающие женщин и мужчин в правах — как политических, так и гражданских, трудовых и семейных. В 1919 году были созданы так называемые Женотделы — учреждения при ЦК и местных комитетах РКП(б) по работе среди женщин. Первой заведующей Женотдела при ЦК стала революционерка Инесса Арманд; в 1920 г., когда Арманд умерла от холеры, ее сменила на этом посту Александра Коллонтай, еще в 1913 году опубликовавшая программную статью «Новая женщина». В ней она призывала женщин к тому, чтобы стать полноправными членами общества, для чего, по мнению Коллонтай, лучше всего было вообще отказаться от института семьи и практиковать «свободную любовь». Хотя идеи Коллонтай были слишком радикальными даже для многих большевиков (но пользовались популярностью среди части молодежи), ее идея о создании «женотделов» поначалу нашла поддержку у партии. Задачей женотделов было «воспитание женщин в духе социализма и привлечение их к хозяйственному строительству и государственному управлению; координация процессом трансформации институтов брака и материнства, изменение бытовых условий». В 1930 году женотделы были упразднены.

Как это часто бывало и со многими другими амбициозными проектами большевиков, «раскрепощение женщины» часто оборачивалось, с одной стороны, принуждением, а с другой — показухой, что наглядно иллюстрируют карикатуры. Эти карикатуры мы отобрали из двух самых популярных сатирических журналов того времени — московского «Крокодила» и ленинградского «Смехача». Оба они родились в начале 1920-х годов и использовались властью в качестве инструмента пропаганды, высмеивая остатки «старого мира» и уродливые явления мира нового — религию, побежденные классы, врагов советской власти, бюрократов, взяточников, растратчиков и так далее. Что касается «женского вопроса», то предметом сатиры становятся, с одной стороны, несознательные женщины и противящиеся новым установкам по «женскому вопросу» мужчины, а с другой — наоборот, «перегибы» в деле раскрепощения.

«Смехач» в 1928 году был переименован в «Чудак», а в 1930-м и вовсе закрыт в связи с «антисоветскими проявлениями». «Крокодил» же остался главным советским сатирическим журналом и даже пережил Советский Союз (последний номер вышел в начале 2000-х годов). С начала 1930-х освещаемые журналом темы постепенно меняются с социально-бытовых на общественно-политические: все больше внимания уделяется в нем врагам советского государства, как внешним, так и внутренним. К середине 1930-х он превращается в совсем уже не смешной пропагандистский листок — именно поэтому мы ограничили временные рамки этого раздела концом 1934 года, когда, после убийства Сергея Кирова, в истории страны началась другая эпоха — эпоха большого террора.

«Петя, выбери нового папу получше, а то мама опять прогонит»

Советская власть считала «старые» институты семьи и брака инструментами порабощения, особенно женщин, и уже в декабре 1917 года кардинальным образом их реформировала. Во-первых, официально признается теперь только гражданский брак, а церковный, «наряду с обязательным гражданским, является частным делом брачующихся». При этом вступить в брак теперь очень просто — действовавшие при прежнем строе религиозные и другие ограничения больше не имеют силы. Брачующиеся должны лишь достичь брачного возраста (по общему правилу 18 лет для мужчин и 16 для женщин) и не быть близкими родственниками, уже состоящими в браке или недееспособными. Во-вторых, кардинально упростилась процедура расторжения брака: достаточно было письменного или даже устного заявления обоих супругов или одного из них (раньше расторжение брака было возможно только по очень узкому перечню оснований). Наконец, в 1920 году РСФСР стала первой в мире страной, легализовавшей аборты, причем до 1924 года для этого не было вообще никаких ограничений.

На деле отношение ко всем этим свободам в обществе — даже среди искренних сторонников советской власти — было двойственным. Как видно даже из сюжетов карикатур, большинство продолжало ценить традиционную, стабильную семью (при условии, что она живет «новым бытом», о чем мы поговорим в следующем эпизоде) и порицать тех, кто злоупотреблял новыми возможностями, пусть и не нарушая буквы закона, — причем это касалось как мужчин, так и женщин. Советское руководство тоже было вынуждено лавировать между «раскрепощением» с его матримониальными и сексуальными свободами с одной стороны — и демографическим кризисом после Гражданской войны, эпидемий и массовой эмиграции с другой. Именно последними соображениями было вызвано ограничение абортов и появление инициатив (не сразу реализованных) типа налога на бездетность.

«Отвяжись, коптилка! Меня зовут огни пятилетки!»

Идеологи большевизма резонно полагали, что для полноценного участия женщины в жизни нового общества, для ее подлинного «раскрепощения» недостаточно дать ей все права — нужно создать реальные возможности. А для этого необходимо освободить женщину от того, что занимало большую часть ее свободного от работы времени: домашних обязанностей или, как это было принято тогда называть, «старого быта» — уборки, стирки, глажки, готовки и ухода за детьми. Переложить часть этих обязанностей на мужчину тогда казалось странной идеей — ведь мужчина тоже, если не в первую очередь, должен был строить социализм. В годы НЭПа стало вновь возможным нанимать прислугу, примерно тогда же появился эвфемизм «домработница» (с домработницами обязательно заключались официальные соглашения; у них были специальные расчетные книжки, в которых оговаривался режим работы, выходные дни, зарплата и так далее). Но, во-первых, позволить себе это могли лишь немногие, а во-вторых, такой наемный труд считался пережитком прошлого и не слишком одобрялся — в конце концов, домработниц тоже надо было раскрепостить!

Выход советская власть видела в «обобществлении быта» — то есть в повсеместном создании государственных предприятий для бытового обслуживания советских граждан. Для стирки, чистки и глажки создавались «фабрики-прачечные», для готовки — столовые нарпита (впоследствии это стали называть «общепитом»). Воспитание детей и уход за ними предлагалось тоже «делегировать» государству — отдавать детей в ясли, детсады и даже детдома.

Надо сказать, советская власть добилась в этих начинаниях определенных успехов. Например, государственные прачечные и химчистки существовали вплоть до начала 1990-х (ставшие вскоре доступными стиральные машины сделали прачечные ненужными). Но даже по повторяющимся из года в год карикатурам можно заметить, что прогресс был, мягко говоря, не быстрым. Во-первых, все эти нововведения осуществлялись в основном в больших городах. Во-вторых, качество «нарпита» оставляло желать лучшего, и многие предпочитали готовить на коптящем примусе дома. А уж отдавать куда-то (кроме яслей или детсада) детей готовы были и вовсе немногие.

Как можно заметить по нашей подборке, «старый быт» не ограничивался примусом и корытом для стирки. Один из ключевых образов на карикатурах — пьющий и распускающий руки отец семейства. Эту проблему было решить сложнее.

«Ты теперь уже не девушка, а личный секретарь

Достижения советской власти часто приводили к возникновению новых проблем. Например, полное открытие рынка труда для женщин и их активная мобилизация на производство и в советские учреждения — за счет отказа от «старого быта» — увенчались к середине 1920-х годов успехом: женщин стало значительно больше везде. Впрочем, в основном это были молодые девушки, поэтому руководящие посты они занимали нечасто. Если говорить об учреждениях, то советская бюрократия разрасталась бурными темпами, быстро затмив по своим масштабам бюрократию дореволюционную. Строгая иерархичность способствовала злоупотреблениям. Главным из них было «кумовство» — практика найма и карьерного продвижения (без учета интересов службы) жен, братьев, сестер, их супругов и других близких и дальних родственников. А своеобразной разновидностью кумовства было аналогичное покровительство, оказываемое мужчинами-начальниками подчиненным «хорошеньким» девушкам — разумеется, не бескорыстно. Более того, этот «административный ресурс» мог становиться орудием принуждения — несговорчивых или их родственников всегда можно было сократить. Как все мы хорошо знаем, эти практики надолго пережили СССР, да и в западных странах они до самого последнего времени использовались с не меньшим энтузиазмом. Интересно, что карикатуристы 1920-х (исключительно мужчины), выставляя советских бюрократов-сластолюбцев в сатирическом свете, делают это довольно добродушно. Более того, нередко сатирическое перо направлено в сторону самих женщин, строящих карьеру «через постель».

Еще одной темой для сатиры стало общественное явление, которое очень раздражало советское руководство, — проституция. Ведь, казалось бы, она должна была немедленно исчезнуть, когда женщина раскрепостилась, получив все права и свободы. Однако в действительности проституция в больших городах стала, наоборот, гораздо более распространенным явлением, чем до 1917 года. Этому способствовало много факторов — в частности, обнищание населения и значительный приток в города деревенской молодежи. В конце 1919 года была создана Комиссия по борьбе с проституцией при Наркомате здравоохранения, а затем Межведомственная комиссия по борьбе с проституцией при Наркомате соцобеспечения. Но административные меры не помогали: по данным опросов, в 1923 году услугами проституток пользовалось от 40% до 60% взрослых мужчин в городах. Поначалу самих женщин (в отличие от виновных в сводничестве и притоносодержании) не преследовали, поскольку они считались «жертвами капиталистических предрассудков». Только начиная с 1928–1929 годов особо «злостных» стали в административном порядке направлять в контролируемую НКВД систему «специальных учреждений принудительного трудового перевоспитания» — артелей, мастерских открытого типа, полузакрытых трудпрофилакториев и загородных колоний специального режима. В годы Большого террора эти учреждения стали частью ГУЛАГа, а самих проституток иногда осуждали по политическим статьям — как классовых врагов. При этом тема проституции полностью исчезла со страниц прессы, в том числе сатирической. Проституция в СССР официально — но не в реальной жизни, разумеется, — перестала существовать.

Источники иллюстраций:
Национальная электронная библиотека
Электронекрасовка
croco.uno

ПОДЕЛИТЬСЯ:
Поделиться в vk
Поделиться в telegram
Поделиться в twitter

К другим материалам:

Подпишитесь на рассылку «Гласной»

Мы работаем благодаря вашей поддержке