«Ее скульптуры в городе нет — и это несправедливо» Почему в России мало памятников женщинам и кто составит конкуренцию Екатерине II и Зое Космодемьянской

Памятники — это не только про бронзу и камень. Это про выбор: кого и почему в стране хотят запомнить, чьи достижения оставить в истории и кому доверить репрезентацию целого народа. В России на постамент ставили императриц и партизанок, но крайне редко — тех, кто прославился в медицине, математике или искусстве. Специально для «Гласной» искусствоведка Мария Штанова рассказала, какие женщины удостаивались этой чести и почему так редко. А российские феминистки предложили кандидатуры в своих регионах. 

От императрицы до цареубийцы

До начала XX века памятники женщинам в России были редкостью. Исключение — величественные проекты в честь правительниц, на которые не жалели ни денег, ни времени. Таким стал, например, памятник Екатерине II в Петербурге, установленный в 1873 году, — на него потратили почти 316 000 дореволюционных рублей. Для сравнения: средняя годовая аренда квартиры в Петербурге того времени составляла 362 рубля.

Екатерина здесь — могущественная. Очевидно портретное сходство, но стиль одежды адаптирован под моду XIX века, что неудивительно — огромный кринолин XVIII века для такого памятника был бы сложен, дорог в изготовлении и, возможно, даже смешон: видные деятели екатерининской эпохи, чьи фигуры располагаются на нижнем ярусе монумента, оказались бы под юбкой императрицы.

После революции 1917 года советская власть озадачилась монументальной пропагандой. Старые памятники планировали уничтожить и воздвигнуть новые — уважаемым революционерам и общественным деятелям. В списке 1918 года из 66 персоналий, «коим предложено поставить монументы в Москве и других городах РСФСР», было всего две женщины: революционерка Софья Перовская, руководившая убийством императора Александра II, и актриса Вера Комиссаржевская. Единственная скульптура Комиссаржевской была установлена на ее могиле еще в 1915 году. У памятников Перовской более интересная судьба.

В 1918 году состоялось торжественное открытие монумента революционерке в Петрограде, на нынешнем Московском (тогда Николаевском) вокзале. Это был первый советский памятник женщине и первый — цареубийце. Правда, монумент итальянского скульптора Итало Орландо Гризелли советской публике и чиновникам не понравился: «вместо русской революционерки все увидели могучую львицу с громадной прической, с мощными формами лица и шеи». Сходства с фотографией было мало, и, хотя бюст Перовской был памятником не только женщине, но и революционной идее о смене власти, его демонтировали в 1919 году «по просьбам трудящихся».

Гораздо большим портретным сходством обладает памятник Перовской, воздвигнутый в Калуге в 1986 году, накануне крушения Советского Союза. Перед нами девушка, похожая то ли на комсомолку, то ли на гимназистку, с книгой в руке, решительно смотрящая вдаль. За почти 40 лет памятник оброс городскими легендами, а встреча с призраком Софьи считается плохой приметой и в Петербурге, и в Калуге.

Партизанка Зоя — из героини в мученицу

Больше всего памятников советская власть установила Зое Космодемьянской. В 1941 году 18-летняя партизанка попыталась сжечь деревню под Москвой, занятую немцами, чтобы лишить врагов продовольствия и крыши над головой. Правда, не меньше немцев на нее обозлились жители сожженных домов, лишившиеся имущества. Власти, в свою очередь, удостоили ее звания Героя Советского Союза — первую из женщин и уже посмертно: Зою сначала долго били, выпытывая планы диверсионных отрядов, а потом казнили. 

Рассказы местных жителей, сохранившиеся фотографии и предсмертная речь Космодемьянской стали основой для увековечивания ее как идеальной комсомолки и защитницы родины. Всего в России Зое посвящено около 40 памятников, больше десятка бюстов, стел и барельефов. 

Самые ранние из них созданы скульптором-соцреалистом Матвеем Манизером. Один памятник установлен на станции метро «Партизанская» в Москве, другой — в петербургском парке Победы, третий — в Тамбове, на родине партизанки. На всех трех у Зои — короткая стрижка, решительное выражение лица, прямая спина и винтовка. Признать девушку помогают едва заметная грудь и летящая юбка. 

В наше время Космодемьянскую стали считать фигурой неоднозначной, но новые монументы ей все равно появились — в 2008 и 2013 годах в Волгограде и в Рузе. Интересно, как изменился образ Зои: из статной, андрогинной, решительной и полностью одетой партизанки она превратилась в хрупкую полураздетую девушку. Если соцреалист Манизер представлял в своих работах ее уход на войну, то современные скульпторы изобразили ее в момент пытки. Из отважной революционерки Космодемьянская превращается в жертву, из жертвы — в мученицу. А образ мученицы, в свою очередь, сексуализируется. 

Вместо одежды на ней какие-то тряпки, плечи оголены, гораздо заметней грудь. Лицо и фигура более женственные. Она уже не защищает родину, теперь она встречает свою судьбу — страдать и умирать. И это уже созвучно современной России, жительницы которой в отсутствие закона о домашнем насилии обречены терпеть побои — теперь от рук «защитников отечества», а не от захватчиков.

Надежда Крупская — из бабушки в девушку

Другая героиня, которую охотно увековечивали в советское время, — Надежда Крупская. Ей посвящены два памятника и четыре бюста. Жена Ленина и преданная сторонница коммунизма, она смогла поднять уровень грамотности и построить систему образования в стране. 

В советской прессе и, например, на почтовых марках ее изображали чаще женщиной немолодой — к Октябрьской революции ей было уже под пятьдесят. 

Но самый известный памятник Крупской 1975 года изображает не пожилую и степенную, а молодую, изящную, устремленную вперед женщину. Вероятно, скульпторы решили, что памятник молодой Крупской будет пользоваться большей популярностью у населения, и вдохновлялись ее архивными фотографиями. 

Возможно, образ молодой девушки решили использовать, чтобы вдохнуть жизнь в старые идеи — в семидесятые годы, когда памятник был установлен, у власти в Советском Союзе были пожилые люди и система социализма уже безнадежно стагнировала. 

Мать — из защитницы в горюющую

После Второй мировой войны в памятниках начали воплощать образ Родины-матери. Выражение «Россия-матушка» использовалось еще в Первую мировую, и, немного видоизменившись, оно прочно вошло в обиход благодаря военному плакату «Родина-мать зовет!» Ираклия Тоидзе (1941). 

Знаменитый памятник «Родина-мать» в Волгограде напоминает образ на плакате. Чтобы усилить эффект движения, скульптор Евгений Вучетич добавил поворот головы, поднятый меч и выражение лица — такое, что монументальная мать призывает на войну еще более яро, чем нарисованная. 

Образ зовущей женщины станет частым сюжетом для памятников в разных регионах страны — от «Матери-Волги» в Рыбинске 1953 года, восхваляющей труд строителей гидроузла, до матери, прошедшей войну, в Якутске 2012 года. 

Интересна судьба «Матери-покровительницы» в Чебоксарах, вызвавшей недовольство Русской православной церкви. По легенде, местному чиновнику приснилась его мама, которая попросила увековечить память обо всех матерях Чувашии. 

Статуя получилась в итоге довольно топорной и статичной по сравнению с работами в Рыбинске, Волгограде и Якутске. Она стоит на 25-метровом постаменте, раскинув руки то ли для объятий, то ли для поклонения. Монумент построили всего за год и открыли в 2003-м. Он похож на статую Иисуса Христа в Бразилии и немного — на фигуры древних идолов. «Скульптура объединяет как христианские смыслы, например образ Богородицы, так и черты чувашского культа покровительницы рода», — заявил глава республики. 

Другой популярный образ матери — скорбящий. Такие памятники массово стали появляться в шестидесятые-семидесятые годы. Возможно, в период политической оттепели общество получило возможность горевать по погибшим в Великой Отечественной войне, и эти боль и страдания нашли отражение в монументальном искусстве. 

Некоторые образы очень сильны — например, волгоградская скульптура «Скорбь матери», изображающая женщину, плачущую над телом своего сына.

В таких памятниках используют два основных образа: один — молодой женщины, убитой горем, другой — более пожилой, сдержанной. Молодая мать, как правило, эмоциональнее, она плачет, иногда заламывает руки, тогда как пожилая страдает молча, стоически перенося горе. 

Памятники женщинам, потерявшим своих сыновей, олицетворяют даже не горе отдельной матери или жены, а скорбь целого народа или скорбь как таковую. Потому что оплакивать павших — дело женское. 

В перестройку, в конце восьмидесятых — начале девяностых, памятники станут более образными, а скульпторы перейдут от реалистичного изображения женщин к более символичным и эмоциональным. Среди таких работ — «Оставшимся без погребения», установленная в 1992 году в Москве. 

Три высокие женские фигуры, будто тени, стоят склонившись, у одной из них зияющая пустота внутри. Такое искусство окажется то ли слишком загадочным, то ли слишком сложным для восприятия, и с двухтысячных годов памятники в России снова вернутся к советскому канону, в котором женщин изображали реалистично.

Жены и ждущие

Еще одно женское дело, судя по количеству скульптур и памятников с таким посылом, — это ждать. Сына с фронта или мужа со службы, военной или гражданской. 

Так, в любую погоду в легком платье и развевающемся на ветру плаще высматривает в море своего моряка «Ждущая» — статуя молодой женщины в Мурманске. Идея навеяна стихотворением местного поэта Тимофеева «Сентиментальная вахта», где были такие строки:

Приморский город крепко ждать обучен,
Доверчив он и долготерпелив.
Он верит: встанет изваянье Ждущей,
Встречающей из рейсов корабли!

Деньги на памятник собирали всем миром. Правда, когда о нем снял сюжет «Рен-ТВ», журналисты назвали его «памятником причальной девке», воздвигнутым на бюджетные деньги, чем обидели мурманчан. В итоге корреспондентам пришлось извиняться перед жителями города.

В 2021 году в Москве открылся памятник офицерским женам: девушка в мужском пиджаке с приколотыми к нему медалями, облокотившись на перила, ждет супруга, а на ступеньках у ее ног сидит кот. Рядом со скульптурной группой на мраморной плите выгравированы строки из стихотворения Евгения Долматовского «Офицерские жены».

Этот памятник, в отличие от мурманского, понравился журналистам, но вызвал негодование публики. В частности, его критиковали за молодость изображенной женщины, а также за отсутствие у нее детей: «Это не офицерская жена! Она молоденькая, еще не испытавшая всего того, что нужно показать», — отзывалась о скульптуре одна из участниц группы «О Москве и москвичах» в фейсбуке*.

Памятников, которые были бы посвящены конкретным жившим или живущим женщинам, в современной России 60, согласно реестру Минкульта. Среди них скульптуры поэтесс Марины Цветаевой и Анны Ахматовой, космонавтки Валентины Терешковой. Памятник первой в мире женщине — профессору математики Софье Ковалевской в стране всего один, женщинам-врачам — единичны. 

Куда чаще на постаментах встречаются собирательные образы жены, матери, вдовы, в которых важнее не личности, а роли, одобряемые обществом и государством. Жена должна быть скромной, верной, молчаливой. Мать — стойкой, терпеливой и обязательно готовой пожертвовать сыном.

С мужчинами совсем иная история: более двух тысяч монументов в России посвящено конкретным писателям, генералам, математикам, политикам. Показательно, что памятников хорошему отцу всего три: в Тюмени, в Стерлитамаке и в Новосибирске. А скульптуры в честь верного мужа в России нет вовсе.

* Признана Минюстом РФ «иноагентом»

** Соцсеть принадлежит компании Meta, которая признана в России «экстремистской организацией».