«Оставаться скромной и молчаливой» Женщины, у которых чуть не отняли их достижения в искусстве и науке

Мужчины на протяжении столетий присваивали себе результаты женских трудов. К воровству идей и достижений у своих жен, подруг и коллежанок приводили зависть, жадность и сексистские предубеждения. «Гласная» рассказывает о талантливых артистках и ученых, вошедших в историю несмотря на препятствия, которые чинили им мужчины.

Маргарет Кин, художница

Позволила мужу присвоить авторство своих картин из-за домашнего насилия

Маргарет Кин родилась в 1927 году, выросла в Нашвилле в США и изучала искусство в городском художественном институте Уоткинса. С 11 лет она рисовала детей с большими грустными глазами. Впоследствии они стали фирменной чертой ее картин, принесших Маргарет и ее мужу Уолтеру Кину сотни тысяч долларов.

«Эти грустные дети были моими собственными глубокими чувствами, которые я не могла выразить никаким другим способом. Их глаза были ищущими. Спрашивали почему. Почему так много печали? Почему мы должны болеть и умирать? Почему люди стреляют друг в друга?» — объясняла она.

Коммерческий потенциал в таланте Маргарет разглядел ее второй муж Уолтер Кин — бывший риелтор, который когда-то мечтал стать художником и ездил учиться в Европу, но безуспешно. В 1950-е он продавал картины Маргарет, подписанные просто KEANE, в знаменитом ночном клубе Hungry I в Нью-Йорке. Однажды вечером она присоединилась к нему и с удивлением обнаружила, что покупатели считают автором работ его, а не ее.

«Я сидела в углу, а он разговаривал и продавал картины, когда кто-то подошел ко мне и спросил: “Вы тоже рисуете?” — рассказывала она. — И я вдруг подумала: “Неужели он присваивает себе мои картины?”». Когда она потребовала объяснений, Уолтер ответил, что работы уходят лучше, если покупатели считают, что говорят с их автором: «Люди не хотят думать, что я не умею рисовать и что мне нужно, чтобы рисовала моя жена».

Маргарет была замужем за Кином десять лет. К 1960-м в галереях и универмагах продавались миллионы картин, гравюр и декоративных тарелок с изображениями, которые создала художница. Годовой доход семьи достигал шестизначной суммы, а стоимость одной картины доходила до $17 500.

Маргарет рисовала дома по шестнадцать часов в сутки. «Я была в тюрьме», — вспоминала она. Даже домочадцы не знали, что на самом деле картины рисует мать, а не отец: «Мне приходилось держать дверь в комнату для рисования запертой, чтобы туда не заходили уборщица, моя дочь или кто-нибудь еще», — говорила Маргарет. Муж звонил домой каждый час и проверял, чтобы она никуда не уходила, и не позволял ей иметь друзей.

По словам Маргарет, Уолтер пытался научиться рисовать картины в ее стиле. Когда у него ничего не вышло, он обвинил в этом жену: «Ты неправильно меня учишь. Я бы справился, если бы у тебя было больше терпения». При этом в интервью с журналистами Кин любил говорить: «Никто больше не умеет рисовать глаза, как Эль Греко, и никто больше не умеет рисовать глаза, как Уолтер Кин».

Маргарет хотела уйти от мужа, но боялась расправы над собой и дочерьми.

«Он был очень ревнивым и властным. И все время говорил: “Если ты хоть кому-нибудь расскажешь, я тебя проучу”. Я знала, что он знаком со многими мафиози. Он действительно пугал меня», — вспоминала она.

Уолтер вел разгульную жизнь и изменял. В их доме с крытым бассейном «всегда было три или четыре человека, плавающих голышом». «Все трахались со всеми подряд. Иногда я ложился спать, а в кровати оказывались три девушки», — писал он в мемуарах.

Маргарет смогла расстаться с Уолтером, когда он стал поднимать на нее руку. В 1965-м она развелась с мужем. Официальной причиной послужило то, что Кин был «ревнивым, придирчивым и неприятным». Но, чтобы скорее получить развод, ей пришлось пообещать Уолтеру, что она продолжит рисовать для него картины на продажу.

Оспорить авторство мужа Маргарет решилась только в 1970 году и дала интервью на радио. Она также публично вызвала Уолтера на конкурс рисунков, чтобы доказать, что рисовала в их семье именно она. Тот не явился и пытался дискредитировать ее в прессе, обозвав «выпивающей, изголодавшейся по сексу психопаткой», которой манипулируют Свидетели Иеговы* (к ним Маргарет присоединилась после развода).

Конфликт продолжился в суде. Кульминацией стало заседание в 1986 году. 58-летняя Маргарет по совету адвоката за 53 минуты нарисовала мальчика с огромными глазами. 70-летний Уолтер отказался браться за кисть, сославшись на травму плеча. Изображение посчитали вещественным доказательством и обязали Уолтера выплатить Маргарет $4 млн за душевные страдания и испорченную репутацию. Но мужчина к тому моменту уже пропил свое состояние.

«Мне не нужны деньги. Я просто хотела одержать юридическую победу», — отреагировала Маргарет.

Позже Уолтеру диагностировали бредовое расстройство — редкое психическое заболевание, при котором человек верит в то, что придумал. Долгое время Маргарет винила себя за то, что потакала заболеванию: «Если бы я не позволила ему присвоить авторство картин, он бы не заболел так сильно».

Художница скончалась в 2022 году в возрасте 94 лет. В 2000 году Газета Los Angeles Times со ссылкой на ее дилера писала, что картина Маргарет, которая в 1960-е продавалась за $100 долларов, в тот момент стоила уже $15 000.

Джоселин Белл Бернелл, астрофизик

Не получила Нобелевскую премию, потому что была женщиной и студенткой

В августе 1967 года докторантка Института физики Университета Кембриджа Джоселин Белл открыла пульсары — новый вид астрономических тел, излучающих электромагнитные волны, которые достигают Земли в виде периодических импульсов. Это открытие стало важным для астрофизики и позднее подтвердило положения теории относительности Альберта Эйнштейна. Однако Нобелевскую премию за него в 1974 году получила не студентка, а ее научный руководитель, физик Энтони Хьюиш.

Команда из пяти человек, включая Белл, под руководством Хьюиша за два года  своими руками сконструировала радиотелескоп недалеко от Кембриджа для проекта по обнаружению других астрономических объектов — квазаров.

Поскольку радиотелескопы очень чувствительные приборы и часто фиксируют шумы с поверхности Земли, на время отладки телескопа и приемников руководители проекта решили проверять все данные вручную. Эта работа легла на плечи Джоселин:

«В то время в Кембриджском университете был всего один компьютер с памятью меньше, чем у вашего ноутбука, так что пользовались им очень немногие, — рассказывала она в своей лекции. — Вместо компьютеров все использовали аспирантов».

Вскоре Джоселин зафиксировала излучение, которое не было похоже на квазар, но и пойманным с Земли не казалось. Белл проанализировала 5,3 км диаграммной бумаги (по 30 метров наблюдений за день), чтобы разобраться, что это за помехи, которые она в шутку помечала аббревиатурой «LGM» — по первым буквам слов little green men, «маленькие зеленые человечки». Впоследствии этой «помехе» дали название пульсара.

«Я пыталась получить докторскую степень по новой методике [исследований], а какие-то глупые маленькие зеленые человечки выбирали мою антенну и мою частоту, чтобы с нами связаться», — шутила Джоселин. Иронично, что первому пульсару, открытому Белл, присвоили имя LGM-1.

Ученая признавалась, что обязана своим открытием синдрому самозванца.

«Я была совершенно убеждена, что недостаточно умна, чтобы учиться в Кембридже, и что на каком-то этапе меня выкинут.

Моя политика заключалась в том, чтобы работать изо всех сил, чтобы знать, что я сделала все, что могла», — говорила она.

Белл стала соавтором первой научной статьи об открытии пульсаров, вышедшей в журнале Nature в 1968 году. Участие девушки в серьезном исследовании привело в восторг журналистов. Расспросив ее научного руководителя о значении открытия, репортеры обратились к Белл с вопросами личного характера. «Обращение с молодыми женщинами было довольно ужасным. “Каковы параметры моего тела? Со сколькими молодыми людьми я встречалась? Считаю я себя брюнеткой или блондинкой?” Фотографы обычно просто спрашивали, не могу ли я расстегнуть несколько пуговок для кадра, — перечисляла Джоселин. — Это довольно омерзительно, и я была в достаточно беспомощном положении. Я аспирантка, которая еще диссертацию не написала, не то что окончила докторантуру. Мне нужны рекомендации, чтобы получить работу, я не могу раскачивать лодку».

После Белл покинула проект, чтобы сосредоточиться на диссертации. Ее научный руководитель Хьюиш продолжил работу и в 1974 году получил Нобелевскую премию по физике «за решающую роль в открытии пульсаров». Его аспирантку, без которой открытия бы не было, не отметили.

Сама Белл писала, что награждение аспиранта дискредитировало бы премию. Она не считала себя выдающейся студенткой. Кроме того, открытие было сделано в рамках проекта Энтони Хьюиша. «Именно руководитель несет окончательную ответственность за успех или неудачу проекта. Мы слышим о случаях, когда он обвиняет своего студента в неудаче, но знаем, что в основном это вина руководителя», — писала Джоселин в 1977 году.

Впоследствии Белл признавала, что от присуждения Нобелевской премии за свое открытие ее отдалило то, что она была «аспиранткой и женщиной одновременно». Сегодня на странице об Энтони Хьюше на сайте Нобелевской премии упоминается, что «ранее неизвестный источник излучения» в 1967 году обнаружили Энтони Хьюиш и Джоселин Белл.

Она построила успешную научную карьеру и была удостоена множества наград. В 2018 году она передала $2,3 млн долларов за специальную премию за прорыв в фундаментальной физике оксфордскому Институту физики для учреждения стипендии для женщин, представителей этнических меньшинств и беженцев.

Милева Марич-Эйнштейн, физик

Отказалась от научной славы, чтобы продвинуть карьеру мужа

В 1905 году физик Альберт Эйнштейн опубликовал несколько важнейших научных статей, которые изменили понимание дисциплины и принесли ученому Нобелевскую премию. В личных письмах он называл соавторкой этих работ свою супругу, сербку Милеву Марич, с которой познакомился во время учебы в Швейцарии. В разговорах с женой он называл теорию относительности «нашими новыми исследованиями», «нашей теорией» и «нашей работой». Однако имя одной из первых женщин-математиков и физиков своего времени оказалось забыто на десятилетия.

Милева родилась в 1875 году в обеспеченной сербской семье. Отец поощрял увлечение девочки точными науками. Когда ей исполнилось 17 лет, он добился специального разрешения от сербского министерства образования, и Милева смогла посещать лекций по физике, к которым допускались только юноши.

Через четыре года одновременно с Эйнштейном она поступила на физико-математическое отделение Политехнического института в Цюрихе. Между ними завязались отношения. Эйнштейн намеревался жениться на Милеве после окончания учебы. Его семья была против. Мать будущего ученого считала происхождение потенциальной невестки — не еврейское и не немецкое — недостаточно благородным, а ее саму — слишком умной для приличной жены.

Альберт и Милева учились одинаково хорошо: его средний балл составлял 4,6 из 5, а ее — 4,7. Однажды Милева сдала прикладную физику на пятерку, а Эйнштейн получил единицу. Однако она не смогла сдать устный экзамен на получение степени доктора. Ее однокурсники преодолели испытание с одиннадцатью баллами из двенадцати, а ей — единственной девушке на курсе — поставили всего пять. Эйнштейн подозревал, что экзаменатор — профессор Вебер — завалил ее на экзамене. Вебера он считал виновным и в том, что после окончания учебы Эйнштейн был единственный из всех студентов, кто не получил работу в университете.

Не имея стабильного заработка, Эйнштейн отказывался жениться на Милеве, даже когда она забеременела. В январе 1902 года она родила девочку, которую, предположительно, отдала на усыновление.

Пара продолжала жить в Швейцарии на небольшой доход от частных уроков. Параллельно они работали над первой научной статьей о теории капиллярности: она была опубликована в 1901 году под фамилией Эйнштейна. В 1905-м вышла знаменитая статья о теории относительности — именно в ней Эйнштейн предложил формулу E = mc². В том же году появилась статья о фотоэлектрическом эффекте — за это исследование ученый в 1921 году получил Нобелевскую премию. Всего в 1905-м под фамилией Эйнштейна вышло пять научных статей, за что исследователи прозвали этот период «год чудес».

Все это время пара не скрывала от родных и близких, что над физическими теориями работает не только Альберт, но и Милева.

Они поженились в январе 1903 года после того, как Эйнштейн по протекции устроился в патентный офис в Берне. Днем Альберт работал по восемь часов, а Милева занималась хозяйством и сыном, родившимся в мае 1904-го.

Вечера принадлежали занятиям физикой. Эйнштейн писал Милеве: «Как счастлив и горд буду я, когда мы вместе доведем нашу работу об относительном движении до победного заключения». Окружающим он говорил: «Мне нужна моя жена. Она за меня решает все мои математические задачи». Милева также брала на себя проверку написанных текстов и отправляла их редакторам научных журналов.

Степень вовлеченности и преданности Милевы показывает еще один случай. В 1908 году Милева, Альберт и швейцарский математик Конрад Хабихт разработали ультрачувствительный вольтметр. Несмотря на то что Милева и Хабихт сделали большую часть работы, в патенте на изобретение стояло имя ее мужа. Когда Хабихт спросил, почему ее имя не указано, та ответила по-немецки: «Зачем? Мы двое — это один камень», — используя игру слов. На немецком «один камень» — ein Stein — созвучно с фамилией физика.

«Милева стала воспринимать себя неотделимой от Альберта, и ее видение собственного будущего было привязано к его успеху. Ее академические амбиции были полностью подчинены амбициям Альберта. Не отказываясь от собственных профессиональных мечтаний,

Милева взяла на себя роль помощницы, характерную для многих исключительных женщин, вышедших замуж за “великих людей” Европы»,

— объясняет историк Радмила Милентиевич.

По мнению Милентиевич, поначалу Милева хотела помочь Альберту заработать себе имя, чтобы он мог найти работу и жениться на ней. Поэтому их первый труд о капиллярности вышел только под его именем. Научная статья по физике, подписанная женщиной, имела меньше веса в глазах ученого сообщества. Но когда Милева не смогла сдать устный экзамен на получение докторской степени, у нее практически не осталось возможности сделать имя в науке для себя.

Карьера Эйнштейна пошла в гору в 1908 году. Он работал в Цюрихе, Праге и Берлине. В 1910 году у пары родился второй сын Эдуард. Но вскоре отношения дали трещину. У Альберта начался роман с его кузиной Эльзой. Он разошелся с Милевой в 1914-м. Через пять лет они оформили официальный развод с условием, что, если Альберт получит Нобелевскую премию, деньги достанутся Милеве. Когда это произошло, она купила в Швейцарии два дома и содержала себя и сыновей на доход с аренды.

Однако в 1925 году Альберт составил завещание, по которому деньги за Нобелевскую премию должны были достаться после его смерти сыновьями, а не Милеве. Тогда она впервые задумалась о том, чтобы публично заявить о своем вкладе в его работу. В качестве доказательства она могла привести личные письма академика, а также показания многочисленных свидетелей, которым пара рассказывала о совместной работе.

В ответ Альберт посоветовал ей «оставаться скромной и молчаливой»: «Мне смешно, что ты начала угрожать мне своими воспоминаниями.

Ты когда-нибудь задумывалась хоть на секунду, что никто не обратил бы внимание на твои слова, если бы мужчина, о котором ты говоришь, не сделал что-то важное».

Денег с премии не хватало на достойную жизнь. Их второму сыну Эдуарду диагностировали шизофрению и поместили в клинику. Алименты от Альберта были нерегулярными, и Милева давала частные уроки математики и фортепиано, чтобы прокормить себя и сына.

Она умерла в Цюрихе в 1948 году. Когда после ее смерти старший сын Альберт попытался обнародовать личную переписку родителей, юристы ученого добились судебного запрета на публикацию. Переписка была опубликована только спустя 39 лет.

Со временем знак с именем и годами жизни Милевы пропал с ее могилы. Место захоронения поросло травой, и идентифицировать его удалось только в 2004 году. Сегодня бюст Милевы можно найти в ее родном городе Нови-Саде. Несколько мемориальных табличек установлено в Цюрихе, в том числе в Швейцарском федеральном институте технологии, где ей когда-то не позволили получить степень доктора физических наук.

Лиза Мейтнер, физик

Пережила предательство коллеги и побег из нацистской Германии

Лиза Мейтнер сыграла решающую роль в открытии расщепления ядра, за что ее прозвали матерью атомной бомбы. Открытие удостоилось Нобелевской премии в 1945 году. Однако награду получил только коллега Мейтнер, немецкий химик Отто Ганн.

Элиза Мейтнер (позднее она сменила имя на Лиза) родилась в Вене в 1878 году в еврейской семье. В Австро-Венгрии женщинам было запрещено учиться в университетах. «Вспоминая… время юности, я с изумлением понимаю, как много тогда в жизни обычных молодых девушек существовало проблем, которые сейчас кажутся почти невообразимыми. Среди самых сложных из этих проблем была невозможность нормального интеллектуального обучения», — писала она.

Лиза решила стать преподавателем французского языка, для чего высшее образование было не обязательно. Но когда в 1897-м австрийские университеты начали зачислять на физические факультеты женщин, она взяла частные уроки физики и математики и за два года освоила восьмилетнюю школьную программу, а затем поступила в Венский университет и стала второй женщиной-доктором физических наук в истории учреждения.

Вскоре Лиза переехала в Берлин, чтобы прослушать курс лекций создателя квантовой физики Макса Планка. Это было непросто: ей пришлось получать специальное разрешение от Планка, так как высшее образование для женщин в Германии все еще было под запретом.

В Берлине Мейтнер познакомилась с химиком Отто Ганом. Вместе в 1917 году они открыли новый элемент — протактиний. Но совместная работа была непростой из-за гендерной дискриминации женщин в науке, с которой ежедневно сталкивалась Лиза.

Руководитель Химического института Берлинского университета Эмиль Фишер, где работал Ган, не хотел допускать ее до лаборатории, полагая, что женщинам не место в науке. Первое время Мейтнер и Ган работали в бывшей столярной мастерской в подвале. Даже в здание института Лиза заходила только через запасной вход: пользоваться парадным ей, как женщине, запретили. Кроме того, зарплату Лизе не предложили, и она жила на помощь родителей.

В 1912 году Макс Планк все же дал ей оплачиваемую должность — так Лиза стала первой женщиной-ассистентом по исследованиям в Берлинском университете. Ган в то же время получил должность профессора и оклад больше, чем у Мейтнер, несмотря на схожую квалификацию и опыт.

Однажды ей пришло письмо от редактора немецкой энциклопедии Брокгауза, адресованное «господину Мейтнеру». Тот предлагал написать статью о радиоактивности.

Выяснив, что «господин Мейтнер» не мужчина, редактор отказался сотрудничать, заявив, что не будет публиковать работу женщины.

Но даже несмотря на глубокое предубеждение научной среды, Лиза стала первой женщиной-профессором Берлинского университета в 1926 году.

После 12-летнего перерыва Мейтнер убедила Гана возобновить совместную работу — на этот раз над исследованием урана. Ученые обстреливали его молекулы частицами нейтронов и обнаружили, что в результате образуется множество неизвестных радиоактивных веществ. Кроме того, эти элементы оказались легче, чем сам уран.

Следующие четыре года Ган разделял и обрабатывал материалы. Тем временем в мире происходили важные события: в 1938 году Германия, в которой пять лет назад к власти пришли нацисты, объявила аншлюс Австрии. На Мейтнер, которая была австрийской подданной, распространились немецкие антисемитские законы. Она больше не могла работать в университе. Оставаться в Берлине было опасно, поэтому 59-летняя Мейтнер собрала маленький чемодан, в который сложила летнюю одежду, и бежала в Швецию. Позже она корила себя за то, что не покинула Германию раньше, ведь ее могли счесть лояльной нацистскому режиму.

Отто Ган остался в Германии. Он и Мейтнер поддерживали связь по почте. В одном из писем в 1938 году Ган попросил ее придумать «какое-нибудь фантастическое объяснение» процессу, который происходит при бомбардировке урана нейтронами. Мейтнер и ее племянник, физик Отто Фриш, назвали его «расщеплением» или «делением». Лиза разработала теоретическое объяснение явления.

Однако Нобелевскую премию по химии «за свое открытие деления тяжелых ядер» в 1944 году получил только Ган. Научная статья об экспериментах с ураном, предложенных и объясненных Мейтнер, вышла без указания ее имени.

Считается, что Ган побоялся указывать в качестве соавтора бежавшую из страны еврейку: статью могли не напечатать по политическим мотивам.

Впоследствии ученый подчеркивал, что она якобы не имела отношения к проекту. Кроме того, сыграть роль могла и личная неприязнь к Мейтнер одного из высокопоставленных членов Нобелевского комитета.

Несмотря на это, Мейтнер пользовалась признанием у коллег. Альберт Эйнштейн называл ее немецкой Мари Кюри и подчеркивал, что именно Лиза объяснила процесс расщепления, тогда как Ган не смог понять смысл собственного эксперимента. 

В 1943 году Отто Фриш пригласил ее присоединиться к Манхэттенскому проекту, над которым работал сам. Однако Мейтнер категорически отказалась: «Я не буду делать бомбу». До конца жизни она выступала исключительно за мирное использование ядерной энергии.

«Во время войны я говорила своему стокгольмскому другу Оскару Клейну: “Я надеюсь, им не удастся сделать атомную бомбу, но я боюсь, что у них получится”. Мои опасения оправдались, и посмотрите, в каком состоянии находится мир сегодня!» — писала она.

Мейтнер скончалась в октябре 1968 года в возрасте 90 лет. На ее могильной плите написано: «Лиза Мейтнер: физик, которая никогда не потеряла своей человечности». В 1997 году она стала первой и единственной реальной женщиной, в честь которой назвали химический элемент — мейтнерий.

Розалинд Франклин, биофизик и рентгенолог

Осталась без Нобелевской премии, потому что ее не присуждают посмертно

В 1950-е британская ученая-биофизик Розалинд Франклин сыграла решающую роль в открытии структуры ДНК, изучая ее в Королевском колледже Лондона. Однако десятилетиями публика считала Франклин простой ассистенткой, которая покинула проект, не сумев проанализировать полученные данные, — так описал ее в своей книге другой ученый, Джеймс Уотсон.

Розалинд Франклин родилась в Лондоне в 1920 году. Она рано продемонстрировала способности к точным наукам — в 11 лет поступила в одну из немногих частных лондонских школ для девочек, предлагающую курсы по физике и химии. В 1938 году она получила стипендию на обучение в Кембридже, где окончила бакалавриат и поступила в докторантуру.

Научного руководителя Розалинд, будущего Нобелевского лауреата Рональда Норриша, не устраивал интерес к «повышению статуса ее пола до уровня равенства с мужчинами».

Тогда девушка ушла из университета и успешно изучала строение угля в лабораториях в Британии и Франции.

В 1950-х биофизик из Королевского колледжа Лондона Морис Уилкинс использовал дифракцию рентгеновских лучей для изучения структуры молекулы ДНК. В 1951 году к нему присоединилась Франклин, которая была специалисткой по этому методу.

Ученые сразу не поладили. При первой встрече Уилкинс принял Розалинд за новую секретаршу и видел в ней лишь свою помощницу. Она же считала, что будет работать в лаборатории самостоятельно. Сказалась и разница в характерах: Франклин любила поспорить и действовала быстро, а Уилкинс был медлительным и неконфликтным.

Профессиональная изоляция усугублялась тем, что женщинам был запрещен вход в общие помещения колледжа, где ученые обычно обсуждали свою работу в неформальной обстановке. В итоге она покинула проект, и все ее наработки остались в Королевском колледже.

Историки науки полагают, что ученые-мужчины Джеймс Уотсон, Фрэнсис Крик и Морис Уилкинс использовали результаты исследований Розалинд Франклин без ее ведома и согласия, при этом полностью умолчав о ее вкладе. В 1962 году мужчины получили за открытие структуры ДНК Нобелевскую премию.

Позже Джеймс Уотсон описал эти события в автобиографической повести «Двойная спираль», опубликованной в 1968 году. В своей книге он представил Розалинд Франклин «синим чулком» и феминисткой, из-за амбиций которой команда британских ученых чуть не уступила свое открытие «двойной спирали» ДНК американцам.

Описывая ее независимый характер, Уотсон отмечал: «Она меньше всего подчеркивала в себе женщину. Несмотря на крупные черты лица, ее нельзя было назвать некрасивой, а если бы она обращала хоть чуточку внимания на свои туалеты, то могла бы стать очень привлекательной».

После посещения лекции Франклин в 1951 году Уотсон признавался, что ее выступление «не показалась ему совсем неинтересным»: «Время от времени я начинал прикидывать, как бы она выглядела, если бы сняла очки и сделала другую прическу».

После ухода из Королевского колледжа Франклин занялась разгадыванием структуры вируса табачной мозаики и была в этом успешна. Ученый Аарон Клуг, с которым она работала над этим исследованием, получил за него Нобелевскую премию по химии в 1982 году. В речи по случаю вручения награды он отметил, что Розалинд подала ему «пример решения больших и сложных проблем». Сама она умерла от рака яичников в 1958 году, ей было 37 лет.

* Организация признана экстремистской и запрещена на территории России.