«Все, танцуйте! Я нашла!» История Залины Анаевой, которая помогает незнакомым людям искать родных — но сама никогда не видела отца

У Залины Анаевой из Кабардино-Балкарии есть муж, 14-летний сын от первого брака, два кота (их женщина со смехом называет совместными со вторым супругом детьми), две свекрови, нынешняя и бывшая, их Залина познакомила друг с другом. И помимо своих — огромное количество чужих родственников, которых ей надо найти и соединить между собой.
Залина помогает людям искать близких, которых они не видели много лет или не знали вовсе. Иногда удачный поиск приносит радость всем, а иногда Залине угрожают сломать ноги за то, что она попыталась напомнить матери о ребенке, оставленном в роддоме.
«Гласная» рассказывает ее историю.
«Зачем я буду навязываться?»
Залине 39 лет. Она выросла с мамой, никогда не видела своего отца и ничего о нем не знала: в доме было табу на эту тему. Но девочка постоянно о нем думала: «Ты понимаешь, что вот подружке папа ролики купил, а у тебя ни роликов, ни папы».
Когда Залине было 19 лет, а ее маме — 46, та умерла от инсульта. И только через несколько лет после ее смерти девушка решилась на поиски отца. Поехала в село, где раньше жила мать, нашла ее старую подругу. Та дала Залине бумажку с именем и адресом.
«Я побоялась пойти по адресу, хотя мне уже было на тот момент 25 лет. Я побоялась. Потому что мне мамина подруга сказала, что у него жена, дети. Жена властная, он ее слушается, как она скажет, так и будет. Подумала: не буду лезть в семью. Вдруг там нагоняй мне дадут, скажут: “Ага, нехорошая девочка пришла, папу ей подавай!”» — вспоминает про свой опыт Залина.
Лет на десять она и думать забыла о поисках. Но снова вернулась к этой мысли в 2020 году. К тому времени Залина уже успела развестись с первым мужем после 12 лет брака.
«Получается, я ушла от мужа с ребенком маленьким.
И как-то смотрю на сына и понимаю, что вот я росла без отца — и мой ребенок без папы растет. Думаю: продолжу поиски»,
— рассказывает Залина.
Адрес отца у нее сохранился, но Залина так и не решилась к нему поехать, хотела найти телефон.
«Я нашла его сестру родную, она приезжала ко мне, привезла гостинцы, подарки, говорила: “Ой, ты так на нас похожа, что и ДНК никакого не надо”», — вспоминает Залина.
Эту женщину она в разговоре со мной называет только «сестрой отца», хотя это ее родная тетя. Но никаких родственных чувств во время встречи Залина не испытала: «Женщина как женщина, у меня таких теть на работе целый коллектив, ничего не екнуло».

С тетей общение оборвалось очень быстро. По словам Залины, после их встречи была пара звонков, а потом женщина ее заблокировала. Больше попыток найти отца или родственников с его стороны Залина не предпринимала.
«Зачем я буду навязывать себя? Не хотят — не надо. Если бы отец хотел, за эти 40 лет он бы сам меня нашел. Я во всех соцсетях есть, ни от кого не прячусь, найти меня несложно. Тем более у его сестры есть мой номер телефона, а они соседи. Естественно, она ему говорила, когда ко мне поехала. Я предполагаю, нет, даже не предполагаю, я уверена, что он знает обо мне».
«Для прикола»
Когда Залина еще пыталась найти отца, наткнулась в соцсетях на страницу волонтерского движения «Единство», которое занимается поиском родных, потерявших связь друг с другом. Увидела пост о том, что там требуются добровольцы.
«Ну я так, для прикола, чисто похвастаться, что я вот волонтер. Фотография у меня будет такая красивая, надпись важная, вся такая деловая», — смеется Залина. Она описывает мне типовую аватарку волонтеров движения, на ней изображена эмблема организации, указано имя участника и его регион.
Она присоединилась к «Единству», волонтеры добавили ее в рабочую группу и дали первое задание: найти женщину по имени Людмила, которую искал племянник.

«Я писала всем подряд Людмилам в соцсетях, которые подходили по фамилии и возрасту. Буквально за день я ее нашла. Я орала, визжала на весь дом!» — радостно вспоминает Залина.
Потом был второй поиск, он тоже прошел легко, за ним третий — и Залина увлеклась.
«Я уже поняла: это не только чтобы похвастаться, что я волонтер. Это действительно мое. Получается, я сапожник без сапог. Я искала своего отца, но потом прекратила поиски.
Хочется его увидеть, но понимаешь: ты уже тетя 40 лет, какой может быть папа? У него свои дети, а ты чужая. Но почему я другим не могу найти папу?
Пусть у меня не сложилось и нет папы, зато у других будет», — рассуждает она.
Так с 2019 года Залина практически каждый день ищет чьих-то отцов, матерей, братьев или сестер, бывших одноклассников или подруг. Волонтерка рассказывает, что довольно часто люди начинают искать родственников, которых никогда не видели, после смерти своих близких: им хочется, чтобы хоть кто-то родной был рядом. А кто-то ищет биологических родителей, просто чтобы задать вопрос: «Почему вы меня бросили?»
Для того чтобы поиск начался, нужно оставить заявку в соцсетях «Единства». Работа по одному запросу может занять пять минут, а может несколько лет — как повезет. Иногда люди пишут неинформативные запросы («Ищу однокурсницу, зовут Мария Иванова») и не выходят на связь с волонтерами.
«Я прошу побольше данных: отчество, дату рождения, где вы учились, в каком городе, в каком году, на кого. Бывает, люди присылают это, а бывает, просто молчат. То есть не дают никакой информации, но требуют результата, желательно побыстрее», — жалуется Залина.
Волонтеры распространяют информацию в социальных сетях по группам города или села, где жил человек. Если есть адрес, но не удается найти телефон, волонтеры идут по адресу сами или просят кого-то из знакомых в этом городе сходить.

«Пишем в соцсетях людям с такой же фамилией — может, это родственники, фотографии скидываем. Но часто люди не отвечают или посылают. Психуешь, конечно, думаешь: “Что вам, интернет отключили на всю жизнь? Тяжело ответить, что ли?” Зато когда закроешь поиск, у тебя эмоции, ты радуешься, что люди наконец-то встретились. А если они и отзыв напишут о тебе — это вообще окрыляет. И тебе хочется еще больше поисков закрывать», — описывает Залина.
Она занимает поисками каждый день: в выходные, после работы, на работе, когда выдается свободная минута. Залина трудится на кухне в общепите.
«Вот я пришла с работы. У меня посуды полная раковина — надо помыть, кушать приготовить, но я сначала распространю пару поисков, потом только буду что-то делать. Вечером за ужином буду опять в телефоне. У меня поиски занимают, наверное, большую часть жизни. Уже все смеются: “Бывает такое, чтобы ты не была онлайн в ватсапе?”» — рассказывает она.
Один из поисков Залина закрыла в день нашего интервью, еще один — за день до него. Но вот никак не может «закрыть Америку»: усыновленный американцами парень из Тульской области ищет родных, но его биологическая мама умерла, а других его родственников у Залины не получается найти.

Россияне против усыновления сирот за рубеж. Даже если эти дети «неусыновляемы» в России и никогда не выйдут из интернатов
Сейчас в группе «Единства» висит около двух тысяч заявок на поиски. Волонтеров же около 80 — столько человек состоит в рабочей группе. Но из них самых активных — примерно 10.
В «Единстве» есть свои правила: не просить у заявителей денег, не спорить о политике в рабочей группе, не принимать заявки от несовершеннолетних или недееспособных. А еще — не осуждать.
«Почему мать ребенка оставила, зачем — мы не обсуждаем, у нас это запрещено. Оставила — это ее выбор, ей за это отвечать, не нам. Наше дело — найти, воссоединить, и все», — говорит Залина.
Впрочем, принимать — но не требовать — деньги в качестве благодарности не запрещено. Несколько раз Залина получала переводы после удачных поисков, самый большой — шесть тысяч рублей. Перевела их в одну из благотворительных организаций, где собирают гуманитарку, — там она тоже волонтер.
О волонтерстве Залины знает все ее окружение, и в основном ее поддерживают.
«Подружка моя, с которой мы с детства, гордится, всем рассказывает. А вот первая свекровь не одобряет, говорит: “Лучше бы борщ сварила”. Вторая свекровь гордится, хвастается: “У меня сноха — волонтер, если надо кого-то, она вам найдет”. Мужа уже на работе спрашивают: “Расскажи что-нибудь: что там твоя жена, кого нашла?”» — смеется она.
С бывшей свекровью она общается до сих пор — хотя уже вышла замуж во второй раз. Свекровь заменила Залине рано ушедшую из жизни мать.
«Я, получается, со свекровью уже большую часть своей жизни прожила, больше, чем с мамой. Если мы поедем на рынок, ее подружки встретят: “Ой, Людка, а ты с кем?” Она говорит: “С дочкой”. Она меня никогда не представляла снохой, невесткой — дочкой, и все. Я сейчас в Сочи, послезавтра еду домой, в город Прохладный. Вот мы с поезда поедем с мужем до моей новой свекрови, попьем кофе, а потом я поеду до своей бывшей свекрови: мне надо будет ее искупать, привести в порядок, приготовить покушать, прибраться. Я же не от нее ушла, а от бывшего мужа».

Семь лет поиска
Самый длинный поиск в истории движения занял у волонтеров семь лет. Тогда и «Единства» еще не существовало: была другая организация, от которой «Единство» потом отделилось.
Женщина по имени Ольга с Алтая подала заявку на поиск падчерицы Виктории из Казахстана. Родная мама Вики умерла, ее отец, Виктор, женился второй раз, на Ольге, в браке у них родилось двое детей. Потом мужчина попал в тюрьму и через полтора года там умер, а Ольга решила переехать в Россию, к сестре. Кровных детей она взяла с собой, а Вика осталась с бабушкой в Казахстане. Позже бабушка умерла, и девочка оказалась в детском доме.
«После 18 лет Вику каким-то образом тетя надурила, оставила без квартиры. И что получается?
Девочка после детского дома, у нее ни родных, ни жилья — ничего.
Что делать? Естественно, скитаться. И вот она скиталась по всему Казахстану. Мы писали в детский дом, раскидывали объявления по местным группам. Нам отвечали, что якобы и проституткой она стала, и забили ее до смерти, и ведет она такой образ жизни нехороший, и пьет, и гуляет. Бывало, что мы на какое-то время про нее забывали, потом опять — опа, у нас же Вика есть», — рассказывает Залина.
Однажды объявление увидела сама Виктория. И позвонила волонтерке из Казахстана. Выяснилось, что она действительно много бродяжничала, ночевала где-то на чердаках и в подвалах, а потом ее привез к себе какой-то мужчина. У него Виктория осталась жить в качестве бесплатной помощницы по хозяйству.
«И вот она у него, можно сказать, как рабыня.
Но это мы понимаем, что она как рабыня, а ей кажется, что она чуть ли не член семьи. Считает, что ей помогли. А ее за тарелку супа держат дома, она с хозяйством помогает, баранов пасет. Рабочая сила бесплатная», — описывает Залина.
И хотя поиск закончился удачно, встал вопрос, как родственникам увидеться. К Залине часто обращаются ТВ-продюсеры, поэтому она предложила Ольге и Виктории принять участие в ток-шоу «ДНК». Оплату билетов взял на себя телеканал, родственники встретились в студии. Плакали, смотрели друг на друга — и не узнавали.

Выпуск вышел в эфир в 2025 году. Виктории 40 лет. Но она выглядит на десяток лет старше, на ее лице глубокие морщины. Аккуратные гламурные локоны — работа стилиста — смотрятся будто неестественно и выбиваются из образа.
После съемок шоу Виктория вернулась в аул в горном Казахстане.
«Она сама захотела вернуться. Ну а в Барнауле кому она нужна? Мачехе? Да если бы была нужна, та ее малюсенькую забрала, ей было семь-восемь лет, когда у нее папа в тюрьму попал», — рассуждает Залина.
Но было кое-что, из-за чего стоило эти семь лет потратить на поиски. Ольга смогла попросить у Виктории прощения. Ради этого она все и затевала.

Как люди в России оказываются в трудовом и сексуализированном рабстве
«Познакомилась с папой — и ночью он умер»
Но вообще, говорит Залина, чаще всего после удачного поиска люди все-таки общаются друг с другом. Так было, например, в случае Зульфии из Татарстана: Залина нашла ее дядю, а с ним — еще десяток родственников.
«У Зульфии мама поругалась с родным братом — по молодости, по глупости, где-то в пятидесятые годы. Он пришел с армии, а сестра замуж вышла, им с мужем хотелось одним побыть. Ну и поругались. Брат обиделся на сестру, что она ему даже матрас никакой не постелила, и уехал из Казани куда-то на север. И мама Зульфии всю жизнь себя винила, что так поступила с братом родным», — рассказывает Залина.
От матери Зульфия знала, в какой поселок мог поехать ее дядя, она сообщила об этом Залине, а та стала писать в местные группы в соцсетях. Найти дядю Зульфии они практически не рассчитывали (ему уже должно было исполниться 90 лет), но надеялись познакомиться с его детьми.
«И вот мне позвонила женщина из этого села, дала номер Елены — это оказалась его дочь. Я позвонила Елене, она говорит: “Так папа живой”. То есть вот этот дедуля 90-летний, он живой. Я сразу звоню Зульфие, она плачет: “Мама месяц назад умерла, не дождалась”», — рассказывает Залина.
Волонтерка спросила, почему семья не обратилась раньше. Оказалось,
они еще много лет назад оставляли заявку в «Жди меня»: «Двадцать лет заявка висит, а вы вот за полдня нашли».
Вместе с дядей Зульфия нашла его детей и внуков — они приехали к ней в гости в Казань. С тех пор каждый год Зульфия поздравляет Залину с днем рождения, присылает деньги.
Случаются в практике Залины и абсолютно кинематографические истории с удивительными совпадениями и финалом как из мелодрамы.
Например, однажды заявку оставила девушка по имени Анастасия, она искала своего отца, которого никогда не видела. После смерти матери Анастасия нашла блокнот, в котором были имя, фамилия и фотография ее отца, эти данные она передала Залине.
После этого волонтерка нашла в соцсетях Александра — мужчину, который подходил по описанию и возрасту, отправила ему фотографию с вопросом: «Это вы на фото?» Он не ответил. Тогда Залина написала его жене (в соцсетях мужчина указал, с кем состоит в браке). И та сообщила, что Александр сейчас в больнице, у него рак.
«И я Насте пишу: “Вот твой папа, вот номер телефона, звони!” А она боится.
Я говорю: “Слушай, завтра просто может не быть”.
И она позвонила ему, с его женой поехала в больницу. Познакомилась с папой — и ночью он умер», — вспоминает Залина.
Анастасия потом стала общаться с женой своего отца. Звонила Залине и благодарила за то, что у нее «появилась новая мама». Писала и сама вдова Александра: «Спасибо большое, я потеряла мужа, но приобрела дочь».
Другой случай — совершенно святочный — произошел во время поиска мужчины по имени Вадим. Его искали бабушка и родной отец. После развода мать увезла Вадима в другой город, и родные по папиной линии потеряли с ним связь. Вадим увидел объявление о поиске и сам написал Залине.
«Потом мы созвонились, и он говорит: “А кто меня ищет?” Я отвечаю: “Папа”. И он начинает плакать, этот Вадим, а ему, наверное, лет тридцать на тот момент было. Он говорит: “Вы представляете, я с самого детства на каждый Новый год загадывал желание, чтобы найти папу”. А это было 29 или 30 декабря», — вспоминает Залина.

Истории отцов, которые оставили себе детей после развода
«Могу плакать по два-три дня»
Если удачные поиски воодушевляют Залину, то неудачные, которые хоть и завершились, но не принесли никому радости, подкашивают. Например, Залина вспоминает, как помогала девушке, которую удочерили приемные родители, найти биологическую маму. Та отказалась от нее еще в роддоме.
Женщину удалось отыскать, она рассказала, что ее изнасиловали, поэтому она решила не забирать ребенка из роддома, говорила: «Доченька, прости!» А в итоге через час после первого разговора добавила биологическую дочь в черный список. Позже Залина выяснила, что эта женщина отказалась еще от двоих детей.
«Бывает такое, что я начинаю психовать: “Больше не буду искать! Провались оно пропадом! Зачем оно мне надо!” У меня случаются истерики. Я могу плакать по два-три дня, что вот, мама биологическая отказалась от общения с дочерью. Муж говорит: “Ну она же не от тебя отказалась, почему ты плачешь?”
А я, по-твоему, что, железная?
Эта девчонка плачет, я с ней плачу. Как не плакать? Я вообще-то не плаксивая, меня вывести очень сложно. Но эти поиски, мне кажется, меня добьют скоро. Я настолько нервничаю после этих звонков, у меня аж руки трусятся», — признается Залина.
Еще одна история из разряда таких поисков — попытка найти биологическую мать Сергея, который сейчас живет в Бельгии.
«Я звоню женщине и говорю: “Вас ищет сын”, а она: “Я не рожала”. А у меня документы на руках, отказная, мне Сергей прислал. Я говорю: “А кто? Я, что ли, рожала?” Конечно, нехорошо, но уже начинаю на повышенных тонах с ней разговаривать. И в итоге она все равно не связалась с Сережей, но ее сыновья общаются с ним. Такие матери переживают, что люди скажут. Что соседка баба Валя скажет о том, что она 40 лет назад кого-то родила и оставила? Да этой соседке не все ли равно?! Можно же не говорить, что это твой сын или дочь, скажи: “Племянница с племянником приехали”. Но поддерживай контакт, налаживай. Тебе жизнь дала шанс исправить все», — сердится Залина.
Самый травматичный для волонтерки поиск тоже начался с просьбы найти биологическую маму заявительницы. Выяснилось, что мама умерла, зато нашлась родная сестра, которая живет в Израиле. В итоге она прилетела в Сочи, чтобы увидеться с девушкой, искавшей маму.
«Я, как лопух, устраиваю им встречу, покупаю цветы. Девушка, которая ко мне обращалась, в соплях, в слезах, ревет. Ее сестра тоже. Они давай обниматься, целоваться. Они реально одинаковые, обе похожи на маму, у них даже родинки в одном месте. Они общаются, общаются, общаются. И вот через месяц эта девочка, которая обращалась ко мне, выдает: “Я тебе не верю. А вот давай ты нас отвезешь на передачу “ДНК”, и тогда я поверю, что она моя сестра”», — вспоминает Залина.
В итоге сестра из Израиля согласилась провести тест ДНК в частной клинике и взять на себя расходы, но девушка настаивала, что им обязательно нужно появиться в ток-шоу. Залина до сих пор на нее сердится.
«Я ей говорила: “Ты сейчас что ставишь на весы? Сестру и какое-то телевидение? Ты вообще нормальная? Я ночами не спала, всему Израилю написала, чтобы найти твою сестру, и ты теперь говоришь, что она тебе не родная?” Я тогда была злая, долго плакала.
Она так с сестрой и не общается. И все из-за телевидения: хотела к себе в станицу приехать героиней».
Еще Залину злит потребительское отношение к волонтерам: встречаются люди, которые не понимают, что это неоплачиваемая работа, которую выполняют исключительно по доброй воле и в свободное время.
«Вот мне один парень написывал круглосуточно, отправлял голосовые по пять минут. Я ему объясняю: “У меня ребенок лежит пластом, простыл, какой может быть сейчас поиск?” Буквально пять минут как поговорили — он мне опять трезвонит: “Вы не нашли мою сестру Оксану? Что вы за волонтеры такие тупые?” Вот прям напрашиваются люди, чтобы их послали», — жалуется Залина.
А иногда люди, которых находит Залина, настолько этому не рады, что начинают ей угрожать: «Нам потом пишут: “Зачем вы лезете в семью? Жили без вас столько лет счастливо и хорошо, а тут вы появились”. Лично мне прокуратурой угрожали. Был поиск, нашлась мама, которая отказалась от ребенка, — нашлась и слилась. А девчонка-то, Амина, хочет родных. И вот я пишу ее тете, а она говорит: “Да я тебя там по прокуратурам затаскаю, по судам, голову тебе сверну, ноги выверну”. Потом я нашла брата этой Амины, позвонила ему. Говорю: “Так и так, вас ищет сестра. Я нарвалась на вашу тетю. Она сказала, что она работник какой-то там структуры очень важной, ноги мне вырвет”. Он говорит: “Какая там структура. Квас она на рынке продает”».
Амина в итоге полетела из Москвы на Урал и познакомилась с двумя братьями.
Залина уверена, что иногда люди боятся внезапно объявившихся родственников, потому что думают, что те будут претендовать на наследство.
Кто-то принимает за мошенников самих волонтеров. Но чаще всего, говорит Залина, люди радуются, что нашли друг друга.
И хотя поиски далеко не всегда бывают удачными, бросать волонтерство Залина не хочет — или не может.
«Вот наркоманы зачем колются? Так же и у нас. Это зависимость. Ты закрыл поиск — получаешь кайф от этого. Я не знаю, как это объяснить. Вот я закрыла — и хочется жить, что-то делать, творить новое, у меня поднимается настроение. Если я нахожусь в этот момент дома, я начинаю бегать по квартире, орать: “Я закрыла! Я нашла!” Муж смеется, сын кричит: “Лучше бы блинов нажарила!”»
Залина говорит, что ей предлагали монетизировать навыки и заняться тем, что будет приносить прибыль.
«Блин, ну будут у меня деньги. Куплю я палку колбасы, кофту какую-нибудь, и все, — рассуждает Залина. — Но не будет мне это приносить радость. И я не принесу радость. У меня фишка такая: когда я закрываю поиск, я звоню [заявителю] и говорю: “Все, танцуйте!” И вот этот визг: “Да ну на фиг! Да ну? Серьезно? Вот это да!” Это не передать словами. Это нереально круто».

Любовь Ковалевская предупреждала об аварии на ЧАЭС за месяц до взрыва реактора. Ее не послушали

Монологи людей, для которых искусственный интеллект — друг, терапевт или даже любовник

Истории отцов, которые оставили себе детей после развода

Три побега, две поимки: как чеченку, сбежавшую из дома, снова и снова возвращали против воли в семью


Как во время холодной войны женщины из СССР и США знакомились и дружили по переписке