«Хирургия — это мини-государство, созданное мужчинами» C какими предрассудками и дискриминацией сталкиваются женщины-хирурги
Согласно последним исследованиям, пациенты, которых оперируют женщины, реже сталкиваются с осложнениями. Однако в обществе по-прежнему распространено предубеждение, что мужчины орудуют скальпелем лучше. «Гласная» поговорила с женщинами-хирургами разных специализаций и узнала, какие стереотипы они испытали на себе, как боролись с дискриминацией, а главное — почему гендерный баланс в медицине может принести пользу всему обществу.
«Иди бумажки пиши, скоро все равно в декрет уйдешь»
Анна К., хирург, врач-онколог
Моя мама по образованию врач, но она никогда не работала по специальности — поступила в медицинский, потому что моя бабушка болела — и ее некому было лечить. Решили: хорошо, если в семье будет врач. Но мама в целом впечатлительная: не могла видеть биологические жидкости и во время учебы в медицинском постоянно падала в обмороки. В итоге она отказалась от идеи стать врачом.
Помня о мамином опыте, я с детства настраивалась: что угодно, но не медицина. Но как-то раз один из родственников серьезно поранился, и ему нужна была перевязка. Никто в семье ее сделать не решался: всем было страшно, жутко. А я взяла и спокойно перевязала. Тогда я впервые задумалась о медицине. А в 10-м классе приняла твердое решение поступать в мед.
Поступила в университет в родном Волгограде и на младших курсах была уверена, что выберу любую специальность, но не хирургию. Казалось, что там ужасно сложно: круглосуточно находишься в операционной, к тому же преподаватели — что мужчины, что женщины — часто говорили, что это не женское дело: хирургии надо отдавать себя полностью, а девушкам еще детей рожать и воспитывать.
Если была возможность взять кого-то из студентов на показательную операцию, всегда выбирали парней. Тогда я не воспринимала это как дискриминацию женщин: просто не задумывалась об этом, так как все равно не стремилась в операционную.
Но все изменилось во время практики на четвертом курсе. Всем предложили ассистировать хирургам в операционной. Помню, желания это делать не было, но я подумала: «Ладно, все сходили, тоже схожу, галочку поставлю». Я оказалась в операционной — и происходящее меня захватило. Ты вдруг пробуешь что-то, что нравится тебе во всех отношениях. Это ощущение полного мэтча было незабываемым.
Считалось, что лучшая хирургия в регионе у нас в местном онкодиспансере, и я пришла туда практиковаться. Тогда же и выбрала специализацию: в отделении, где я стажировалась, было много женщин с раком молочной железы. Поняла, что хочу оперировать именно рак молочной железы и онкозаболевания кожи (плоскоклеточный рак, меланомы). Вскоре поступила в Высшую школу онкологии (ВШО) — это «надстройка» к ординатуре, где нас учили критическому мышлению, поиску информации, общению с пациентами. Все эти навыки очень важны, но в университете им не уделяют внимания.
После ординатуры планировала вернуться в Волгоград, но мне предложили место в московской клинике. Я согласилась, однако вскоре пожалела об этом: когда тебя не воспринимают как сотрудника просто потому, что ты женщина, работать невозможно.
Меня не допускали до операций и почти открытым текстом говорили: «Иди бумажки пиши, скоро все равно в декрет уйдешь».
В итоге я вела приемы и занималась только малой хирургией — к примеру, удалением родинок. В операционную допускали исключительно как ассистента и при этом всячески показывали, что я ничего не умею, намекали, что мое место не здесь и нужно сменить специальность. Постоянно чувствовала пренебрежение — например, могли говорить в третьем лице обо мне, когда я это слышала. Казалось бы, это мог быть эйджизм со стороны старших коллег, однако к специалисту-мужчине, моему ровеснику, отношение было совсем другим. Опытные хирурги не скрывали сексизма.
Последней каплей стал момент, когда я в очередной раз ассистировала заведующему отделением. В операционную зашел начмед и спросил его, кивая в мою сторону: «Она тебе зачем?» А заведующий ответил: «Для любовных утех». Потом сказал, что это была просто шутка, но я уволилась. Сейчас уверена: не надо терпеть подобного отношения к себе, нужно сразу уходить. Важно отстаивать границы и искать команду, где к тебе будут относиться по-человечески и уважать как профессионала.
Возможно, дело в том, что в той клинике вообще не было женщин-хирургов — я оказалась одна в мужском коллективе. Но во время работы в Москве я все же получала опыт как хирург — оперировала в петербургской клинике в отделении доктора Андрея Павленко. С командой мы познакомились, еще когда я училась в ординатуре, и мне не надо было доказывать им, что я не верблюд. Кажется, все это благодаря Андрею Николаевичу: он вырастил команду, в которой ни у кого и мысли не было ущемлять другого по половому признаку. Мы все были уверены: в больнице работают специалисты, профессионалы, а не мужчины и женщины.
[После увольнения из московской клиники] я переехала в Петербург и с тех пор работала только там. Здесь гендерные стереотипы бывают только со стороны пациентов — и то редко. Я слышала о подобном буквально один или два раза.
Отказ от женщины-хирурга и запрос на врача мужского пола объясняли так: мужчина не подвержен «гормональным изменениям настроения» и в декретный отпуск не уходит, а ваша врач-женщина вдруг только из него вернулась и все уже забыла?
Я отношусь к такому терпимо: понимаю, что люди просто очень переживают. Бывает и наоборот: некоторым пациенткам проще взаимодействовать с человеком своего пола, и они просят, чтобы их лечила и оперировала женщина.
Гендерные предпочтения со стороны пациентов будут всегда, поэтому и нужно, чтобы среди врачей, в том числе хирургов, были и мужчины, и женщины. Однако сегодня в операционных по-прежнему больше мужчин, и им проще туда попасть. Мне кажется, так во всех сферах, где изначально было больше молодых людей. Например, у меня сестра работает в IT и рассказывает, что у нее то же самое: мужчин охотнее повышают, потому что они «не уйдут в декрет».
А я сейчас, как предрекали мои бывшие коллеги, в декрете. Но вскоре после родов, когда моей малышке было всего пять недель, вышла на работу: удаляла пограничные новообразования двум девушкам. И операции прошли отлично: пациентки уже восстановились, осложнений не случилось.
Я, безусловно, продолжаю работать и буду это делать: профессия помогает реализовать амбиции, позволяет мне делать мир лучше.
«Мужчине-ординатору могли простить ошибку, а мне нет»
Зухра Сабирзянова, хирург, детский уролог-андролог, кандидат медицинских наук
Вопроса, кем стать, никогда не было. С детства готовилась к поступлению в Башкирский государственный медицинский университет и после школы училась там. Сложность была только в выборе специальности. Мама — детский хирург, долгие годы работала в скорой помощи. Она постоянно жила в экстренном режиме, несколько раз за неделю ее могли вызывать на срочные операции по ночам. Все это было безумно тяжело, и она всячески пыталась отвести меня от этого — советовала выбрать специальность терапевта.
Вначале я планировала обучиться на неонатолога, но на шестом курсе, перед распределением в интернатуру, меня накрыло: поняла, что хочу более тяжелый вариант профессии, хочу работать руками — и пойду в хирургию.
Надо понимать, что Башкортостан — мусульманская республика, и там путь женщин в хирургию еще сложнее, чем в других регионах России. У нас более строгие каноны воспитания: считается, что женщины должны быть спокойные, домашние и им надо выбирать специальности, которые позволят больше заниматься семьей. А в хирургии же часто приходится решать, семья или работа.
Неудивительно, что в интернатуре и ординатуре Республиканской детской клинической больницы в Уфе я была единственной девушкой. Предвзятого отношения ко мне преподаватели не скрывали. Например, у нас обход пациентов — и мужчине-интерну прощалось, что он не знал наизусть всех анализов пациента, а мне нет.
Или утренняя конференция, где мы все выступали с докладами о больных. Подходила моя очередь. Коллеги понимали, что это надолго, и доставали газеты (смартфонов тогда еще не было), также меня обязательно мучили дополнительными вопросами.
Попасть в операционную мне было сложнее — говорили, что, пока все не выучишь досконально, не пустим. Будто мой пол накладывал на меня обязательства: я должна быть лучшей, чтобы все убедились, что я могу быть хирургом. Справедливо это или нет — не мне судить. Но сейчас я благодарна учителям, которые требовали от меня гораздо больше, чем от других: это заставило больше требовать и от себя самой, чтобы в итоге стать хорошим врачом.
С коллегами, в мужском коллективе, было тоже непросто. Помню, закончился один из моих первых рабочих дней в интернатуре — и мне надо было переодеться в ординаторской. Я стояла и ждала, пока освободится место за шкафом, где мы это делали, а коллега-мужчина вдруг сказал: «Не обращай на меня внимания, переодевайся! Ты же пришла в хирургию — ты должна привыкнуть к тому, что тебе с мужчинами надо будет есть, пить, спать и вообще все делать при нас». Я ответила: «А я думала, мне надо будет с вами работать!» В общем, каждый день были какие-то проверки на прочность.
После я решила поступать в аспирантуру, а потом оказалась в Московском НИИ педиатрии и детской хирургии, в отделении детской урологии на базе Детской городской клинической больницы № 9 им. Г. Н. Сперанского. В Москве, по сравнению с Уфой, в хирургии было больше женщин — например, я училась у профессора, главного детского уролога России Ирины Валерьевны Казанской. Мне нравилось, что она говорила: «У нас нет женщин и мужчин, а есть врачи».
В больнице Сперанского я начала оперировать, не сталкиваясь с гендерными предрассудками. На сегодня у меня уже 26 лет практики, я ведущий научный сотрудник в Российском научном центре рентгенорадиологии, специальность — детский уролог-андролог. Я провожу сложные диагностические исследования и оперирую тяжелые врожденные пороки мочеполовой системы у детей.
Почему выбор пал на работу с детьми, хотя это считается более сложным? Такая работа приносит больше морального удовлетворения: вместе с тяжелобольным ребенком выздоравливает вся его семья. Особенно ценен отдаленный результат — возможность видеть, как счастливо сложилась жизнь ребенка, которому ты помог. Бывает, что мне через 15–20 лет присылают фотографии уже взрослого человека и пишут: «У нас все отлично, мы в институт поступили, спасибо вам!»
Общаюсь обычно с молодыми мамами моих пациентов, и с их стороны никогда не было предвзятого отношения. Да и с папами ребят обычно все в порядке. Хотя я и лечу репродуктивные органы мальчиков, их отцов не смущает, что я женщина, они прислушиваются к мнению специалиста.
Но какие-то сложности из-за пола в профессии я все же испытываю. Например, сейчас широко развита лапароскопическая хирургия, но инструменты для таких операций не подходят женщинам-хирургам. Они сделаны под большие мужские руки, а под наши совершенно не адаптированы.
Радует, что сейчас развиваются технологии, которые стирают разницу между врачами разного пола. Так, в Европейском медицинском центре я оперирую с помощью роботической системы da Vinci: хирург управляет ею с консоли, и она выполняет манипуляции. Это помогает с [предельной] точностью делать пластику даже трехмиллиметрового мочеточника, нивелирует эффект тремора рук — одним словом, несравнимо с ручной хирургией. Иногда такие операции необходимы, однако они очень затратны. Мы сотрудничаем с благотворительным фондом «Линия жизни», который поддерживает пациентов, собирая средства на подобные операции.
Хирургия бывает разная, и я бы различала мужскую и женскую. Экстренная хирургия, где все может пойти не по плану, где надо принимать быстрые решения, убивает женщин и действительно больше подходит мужчинам. Это вопрос физиологии: наша эндокринная система более тонкая, и нам сложнее восстанавливать ее. Постоянно быть в стрессе, не спать ночами — ад для нас: это влияет на функции щитовидной железы у женщин, на работу надпочечников. Мужчинам стресс тоже неполезен, но им намного легче восстановиться — достаточно сходить в спортзал.
Понимая все это и видя, как тяжело было в скорой помощи маме, я выбрала не экстренную, а плановую хирургию. У меня высокотехнологичная и интеллектуальная специальность, она отлично подходит для женщин, несмотря на то что и здесь бывают тяжелые длительные операции — вплоть до девяти часов. Но, кстати, женщинам это легче перенести: мы выносливее.
«Пациенты удивляются: ого, женщина-хирург!»
Адиля Юсупова, нейрохирург
В детстве я думала, что точно не буду врачом: боялась медиков. Но в восьмом классе мне понравилась химия, и я решила выбрать специальность, как-то с ней связанную. У меня бабушка врач, поэтому подумала: почему бы не продолжить династию?
Стала готовиться к поступлению в МГУ на факультет фундаментальной медицины. Там самый высокий конкурс, но я по жизни достигатор — прошла туда. Учиться в целом было сложно: первые три года вообще не было времени ни на что: постоянно делаешь домашки, готовишься к коллоквиумам, зачетам, экзаменам. На старших курсах уже проще: у тебя есть база, на которую наслаиваются новые знания. Начинается изучение клинических дисциплин, ты ходишь по больницам — это интересно.
Вначале я была уверена, что выберу терапевтическую специальность — буду неврологом или терапевтом. А на третьем курсе случилась нейрохирургия — сложная специальность меня сразу заинтересовала. К тому же в то время я прочитала книгу Дика Свааба «Мы — это наш мозг. От матки до Альцгеймера», и меня очень заинтересовал головной мозг — самый загадочный и неизведанный орган. А потом я попала в операционную и точно поняла: хочу, чтобы это было моей жизнью. Благоговение вызывала сама атмосфера в операционных, а когда я видела головной мозг, то просто дыхание замирало.
На четвертом курсе я пошла на базу неврологии нашего факультета: думала оттуда добраться до нейрохирургов. Я попросилась в операционную, а потом понеслось: дежурства в других больницах, походы на операции и практика в разных отделениях нейрохирургии, посещения конференций.
Старшая профессура в университете относилась к моему выбору скептически. Говорили: «Ну ты же девочка! Вам сложно в хирургии и психологически, и физически». Кто-то давил на то, что нам важнее семья, а в хирургии этим придется жертвовать.
Но такого, чтобы прям отговаривали, не было: мне повезло с врачами и научными руководителями. Да и вообще я считаю: если у тебя есть твердая уверенность, что это твое, то тебя не остановит ничья оценка — ты все равно пойдешь к цели.
Заведующий отделением (сейчас он мой руководитель) тоже не отговаривал, но сразу честно сказал мне и другим студенткам: «Раз вы женщины, вам надо будет работать еще больше — доказывать, что вы достойны быть хирургами». Меня это не испугало, я восприняла это как очередную цель для себя: да, буду работать, буду доказывать!
Сейчас понимаю, что это, конечно, не очень правильно: нельзя требовать от человека больше только из-за его гендера. Хотя, возможно, люди просто пользуются особенностями женского характера: мы более ответственны, реже говорим нет — вот нас и нагружают дополнительной работой.
После окончания МГУ я мечтала поступить в ординатуру в Центр нейрохирургии имени Н. Н. Бурденко, но не прошла туда: было шесть мест, а я была в рейтинге седьмой. Но я с легкостью поступила в Российскую медицинскую академию непрерывного профессионального образования. В группе из 13 человек девушек было всего три. Я задумывалась: почему нас так мало? Может, эта специальность действительно нам не подходит?
Но я все же отучилась и осталась работать в Научном центре неврологии. Практикую уже четвертый год и специализируюсь на спинальной нейрохирургии (операции на позвоночнике, спинном мозге, а также периферических нервах). Первое время делала что-то небольшое и все со старшими коллегами, потом начала проводить самостоятельно нетрудные операции (хотя в нейрохирургии легких операций в принципе нет). Более сложные стабилизирующие вмешательства и удаления опухолей еще самостоятельно не делаю. Практические навыки в хирургии долго нарабатываются, и надо принять, что это длинный путь.
Дискриминации по половому признаку у нас в отделении нет. Зато бывают сексистские шутки. Но у врачей вообще специфический юмор, мы сбрасываем психологическое напряжение с помощью порой саркастичных, жестких шуток и при этом не обижаемся друг на друга. Я сама могу сказать что-то вроде «Ну я же девочка!» или «Все надоело — в декрет ухожу!»
Женщине сложнее в нейрохирургии в физическом плане — например, надо перекладывать пациентов на операционный стол, переворачивать со спины на живот. Мужчине это сделать легко, а нам надо просить помощи коллег. А бывает, что ты «одна в поле» — и приходится справляться. Еще мы надеваем под халат свинцовую защиту, а она тяжелая. Бывает, что какие-то манипуляции тоже требуют физической силы — например, вкручивание металлических конструкций в позвоночник. Чтобы стать сильнее, я занимаюсь спортом, развиваю выносливость.
Думаю, психологически от работы в операционной у нас тоже может быть больше проблем. Есть физиологические процессы, которые делают женщину более восприимчивой, «гормонально цикличной». Мы более эмоциональны, больше переживаем за пациентов, не можем отвлечься от мыслей о них даже в выходные. Еще нам нужно выливать наружу все наши переживания, а в работе часто надо сдерживаться.
По-прежнему есть люди, считающие, что мужчины — лучшие хирурги. Кто-то удивляется при виде меня или другой моей коллеги-девушки: «О, женщина-хирург!» Думаю, это все отголоски прошлого.
Если пациент просит заменить меня на хирурга-мужчину, я спокойно это воспринимаю: мне не хочется никому ничего доказывать. Есть у пациента предрассудки и он уверен, что его лучше прооперирует мужчина, — пусть будет так. Если его восхищает или удивляет, что женщина может быть хирургом, — окей.
Некоторые пациенты, наоборот, радуются, если у них врач — женщина. Говорят, что мы более тактичные, мягкие, внимательные и больше внимания уделяем коммуникации. Но ко мне, правда, пока часто возникают вопросы по поводу возраста. Пациенты спрашивают: «А вы точно не студентка?», «А сколько вам лет?», «А вы сами оперируете?» Я уже привыкла и спокойно отвечаю, что мне 30, я уже давно окончила и университет, и ординатуру. Поясняю, что какие-то операции делаю сама, а какие-то — вместе со старшими коллегами.
Человека и специалиста определяют его личные особенности, а не пол. Думаю, что изменение образа мышления, развитие технологий, которые упрощают нашу жизнь и стирают разницу между полами, в будущем повлияют на ситуацию, при которой женщин-хирургов дискриминируют. Мир уже другой: в хирургию идет больше женщин, на Западе это особенно заметно. У нас процентное соотношение мужчин и женщин среди хирургов пока не 50 на 50, но все-таки нас уже не единицы.
Я работаю в плановой хирургии, поэтому у меня щадящий график. Во-первых, я не дежурю ночами — это большой плюс, именно для женщины: считается, что ночные дежурства убивают здоровье и особенно вредны для женского организма в репродуктивном возрасте. Во-вторых, я работаю 5/2 и в выходные обычно отдыхаю. Но бывают экстренные вызовы на работу по субботам и воскресеньям — и тогда твои планы летят к чертям, а ты летишь к пациентам. Это отличие работы хирургов: нам недостаточно проконсультировать коллег по телефону, необходимо личное присутствие.
Последнее меня не напрягает: хотя и считается, что у женщин семья должна быть на первом месте, у меня превыше всего всегда будет работа. Если срочно нужна операция, я отложу все личные планы, уеду с семейного праздника и отправлюсь в больницу. Мне ничего в жизни не нравится так, как находиться в операционной и делать операции. Профессия дает драйв, кайф, удовлетворение от того, что я люблю свое дело, а оно еще и приносит кому-то пользу.
«У нас нет права на ошибку: ты должна доказывать, что достойна быть в операционной»
Ольга Лопушанская, хирург, врач-онколог
Я из семьи врачей: отец — военный хирург, мама — врач-психиатр. В девяностые в нашем городе не было мест в детском саду, и родителям приходилось иногда брать меня на работу. Так что я частично выросла в госпитале. В семь лет впервые попала на операцию, и то, что я там увидела, меня не испугало, а заинтересовало.
Однако врачом я быть не хотела: родители часто работали сверхурочно, при этом мало получали, и я видела, как им тяжело. Понимала, что у них интересная, активная, «адреналиновая» работа, но неблагодарная и не всегда хорошо оплачиваемая. Да, врачи пользуются уважением в обществе, но этого мало, когда у тебя семья и хочется нормально жить.
В юности я скорее уходила в отрицание: училась в художественной школе, пропадала в мастерских, ездила на выставки и пленэры. Родители не возражали, но у нас был договор: я параллельно отлично учусь в химико-биологическом лицее, а после окончания школы поступаю и в художественную академию, и в медицинский. В итоге живопись в академии я завалила, а в Первый Санкт-Петербургский государственный медицинский университет поступила.
Первые два года в университете иногда было скучно: часть материала по теоретическим предметам мы успели пройти в старших классах. Помню, тогда я сомневалась, на своем ли я месте, тосковала по компании творческих людей, атмосфере художки. Но на третьем курсе все поменялось: клинические дисциплины меня увлекли. Тогда же я поняла, что врачам необходимо много учиться всю жизнь. А это именно то, что нужно мне с моим пытливым умом.
На третьем курсе меня особенно заинтересовала общая хирургия. Но в то же время нравились лор-болезни, и все советовали мне идти в узкоспециализированную хирургию — якобы это более «женская» специальность: не надо стоять по пять часов на ногах и постоянно срываться на срочные операции. К тому же лор-специальность узкая, и работа не занимает все твое время. Но я сомневалась: понимала, что мне, вечно стремящейся узнавать новое, быстро станет скучно развиваться как персонажу игр RPG, только по одной линии.
В итоге, когда было распределение в интернатуру, я прошла на оба направления: и лор, и общую хирургию. Позвонила папе, поделилась с ним, что без больших операций мне будет скучно. Он поддержал меня, и я пошла в общую хирургию.
Первый год после института ты счастливая губка, которая абсорбирует все и хватается за любую возможность чему-то научиться. Что-то сделать? Я! Остаться на третьи сутки дежурства? Я! Ты еще не сталкиваешься с реалиями медицины, кайфуешь оттого, что ты уже врач-интерн, попадаешь на первые операции, постоянно узнаешь что-то новое и не можешь этим насытиться. А когда у тебя что-то получается и куратор тебя хвалит — это невероятное счастье. Наверное, у меня и моего врачебного окружения это был один из самых счастливых периодов в жизни.
Об онкохирургии я никогда не думала, но эта специальность меня в итоге тоже подкупила тем, что она очень динамично развивается. Для меня онкология стала высшей ступенью в медицине, сочетающей в себе все.
Я поступила в ординатуру в центр онкологии имени Н.Н. Петрова. Как-то в социальных сетях мы списались с врачом-онкологом и основателем фонда «Не напрасно» Ильей Фоминцевым — и он пригласил меня стать резидентом ВШО. Учеба там сыграла огромную роль в становлении меня как врача.
После я осталась работать в этом же центре. Оказалась в торакальном отделении, стала заниматься опухолями грудной локализации. Оперирую опухоли легких, пищевода, средостения, метастатические поражения легких. У меня могут быть пациенты с первичной опухолью молочной железы, саркомами различных локализаций, колоректальным раком.
Будет правильным сказать, что женщине в хирургии может быть сложно на всех этапах. Хирургия — это мини-государство, закрытое, строго иерархичное, консервативное.
Наверное, так сложилось, потому что изначально в хирургии было большинство мужчин, и они выстроили систему отношений таким образом. На этапе обучения девушкам-хирургам говорят: «Куда ты идешь? В хирургии женщинам не место». Многие этому верят и выбирают другое направление. Нам сложно устроиться на работу: помогает либо удача, стечение обстоятельств, либо чье-то поручительство.
Часто бывает так: если на одно место претендуют и женщина, и мужчина, то с высокой долей вероятности возьмут его — возможно, вне зависимости от профессиональных качеств. Порой причина крайне прозаична: девушка может уйти в декрет, заниматься в первую очередь только семьей, а работодателю это невыгодно.
Знаю примеры, когда девушкам пришлось уволиться из-за отвратительного отношения руководства к себе. К молодым женщинам-хирургам иногда относятся так: это юная девица, ничем серьезным она заниматься не может — у нее сейчас другие дела (детей рожать). И если в случае неопытного молодого человека старшие коллеги могут проходиться по его интеллектуальным способностям, робости, неуверенности, то в случае девушек всегда есть еще одно «слабое место» — наш пол. Нам всегда могут сказать: ты не врач, у тебя другое предназначение. В таких условиях права на ошибку нет, надо все время доказывать, что мы здесь не просто так.
В хирургии по-прежнему доминируют мужчины. Если посмотреть программу любой крупной специализированной конференции, там большинство имен мужские. Думаю, так сложилось из-за предубеждений. Считается, что в экстренной ситуации мужчина может лучше принять решение, он менее эмоционален. Накладывает отпечаток и патриархальность, традиционность общества. Руководители часто считают, что мужчины — лучшие специалисты в принципе.
Мне повезло с коллективом: коллеги и руководители никогда не давали понять, что я чем-то хуже других из-за того, что я девушка и еще молодой специалист. А с пациентами бывают разные ситуации. Как-то раз к нам поступил мужчина с определенной манерой общения: недавно вышел из тюрьмы. Он в принципе не очень сдержанно себя вел: после операции запустил в медсестру помпой с обезболивающим препаратом. Меня тогда это возмутило.
Пришлось попросить всех пациентов выйти из палаты и поговорить с ним один на один на его языке: «Че ты тут?!» Он был очень обеспокоен. Но после этого поведение стало идеальным, и я продолжила его лечить.
Женщины могут быть не худшими хирургами, чем мужчины, иногда мы даже выносливее. Но общество часто не видит нас в этой области, потому что ожидает, что мы выполним еще одну социальную роль, которую сложно исполнять фоново. На плечи женщины ложится семья, дети, семейный микро- и макроменеджмент. А чтобы состояться в хирургии, надо отдавать этому много сил.
К сожалению, многие женщины в итоге отодвигают карьеру на второй план, уходят из большой хирургии и начинают вести только амбулаторный прием. Может, когда-то станет нормой, что семья — это дело двоих, а не только женщины, и тогда ситуация изменится.
В США есть Ассоциация женщин-хирургов, которая защищает их права, — надеюсь, в будущем такая появится и у нас. Ведь происходящее сейчас не только несправедливо, но и плохо для всего общества: с уходом женщин из профессии мы теряем много классных кадров. Девочка, которая выбрала семью, может, она суперкардиохирург, который спасет десятки жизней?
Сейчас я на ставке врача отделения и работаю дежурным хирургом. У меня четыре-пять дежурств в месяц, может быть одна — три операции в день. Иногда я в операционной с утра до вечера. В целом график ненормированный — работаешь, пока есть пациенты. Параллельно я все время учусь. У пациента осложнение — ищу информацию, смотрю, как это сейчас решается, что нужно делать. Вижу интересный случай — собираю литературу, чтобы понимать, как совершить нужную манипуляцию.
Работа занимает почти все время. Неудивительно, что большинство моих друзей — врачи. Люди из другой сферы как-то быстро уходят на второй план. Они будто живут другой жизнью — например, могут спросить, какое у тебя хобби. Этот вопрос меня вводит в ступор.
Раньше я думала, что я разносторонний человек, но сейчас работаю почти всегда, а немного свободного времени (у меня один выходной) уделяю семье. Какое здесь хобби? Теперь понимаю: люди, которые мне в юности говорили, что медицина — это служение, были правы.
Благодаря работе я все время тренирую мозг, удовлетворяю собственные амбиции и ощущаю, что делаю мир лучше. Это утешение своего комплекса бога. Такой комплекс особенно характерен для хирургов: после первой операции ты осознаешь, что своими руками собрал человека, и потом уже тяжело жить без этого.
Еще важно, что я работаю с онкопациентами и мы, как правило, решаем вопросы жизни и смерти. Продумывая план лечения и оперируя человека, ты борешься за каждый месяц его жизни и невероятно радуешься, когда у тебя получается выцарапать какое-то время.
Не так давно у меня была пациентка. У нее был довольно агрессивный рак молочной железы: метастазы во внутригрудных лимфоузлах, из-за которых правое легкое почти не дышало, и большой метастаз в головном мозге, из-за чего она начала терять зрение. Мы ей удалили очаг из головы и сохранили зрение, а потом отправили на химиотерапию — и за два цикла ее опухоль в грудной клетке здорово уменьшилась и правое легкое задышало! Когда она мне прислала свою КТ, я прыгала по ординаторской и орала от счастья. Мы вытащили для нее еще полтора года жизни, и это время она провела так, как хотела. Такие истории стоят всех усилий и бессонных ночей врача — и разве важно, какого он пола? В такие моменты все стереотипы перестают иметь значение.
Поддержите «Гласную»Помогите нам сделать новую историю — станьте частью нашего сообщества
УСЛОВИЯ ОПЛАТЫ
«Гласная» предлагает вам осуществить дарение на следующих условиях:
1. Настоящее предложение является предложением проекта «Гласная» заключить с любым, кто отзовется на данное предложение (далее — Даритель), договор дарения на условиях, предусмотренных ниже.
2. Предложение вступает в силу со дня, следующего за днем его размещения на сайте «Гласной» в интернете по адресу https://glasnaya.media (далее — Сайт) и действует бессрочно.
3. В предложение могут быть внесены изменения и дополнения, которые вступают в силу со дня, следующего за днем их размещения на Сайте.
4. Даритель безвозмездно передает в собственность «Гласной» денежные средства в размере, определяемом Дарителем, на поддержку деятельности «Гласной».
5. «Гласная» вправе в любое время до передачи ей дарения и в течение 10 дней после от него отказаться. В случае отказа от дарения после его передачи «Гласная» возвращает дарение в течение 10 дней после принятия решения об отказе. В случае невозможности передать дарение Дарителю оно остается в распоряжении «Гласной».
6. Даритель вправе отказаться от своего дарения в течение 10 дней со дня совершения транзакции. О своем желании Даритель извещает «Гласную» по электронной почте по адресу [email protected]. «Гласная» обязуется вернуть денежные средства в течение 10 дней с момента заявления Дарителя.
7. Если Даритель подписался на ежемесячное списание средств с банковской карты, привязанной к счету Дарителя, впоследствии он вправе отменить ежемесячные платежи. Для отмены платежей Дарителю необходимо перейти на страницу «Отмена подписки на платежи» на сайте.
8. Совершая действия, предусмотренные данным предложением, Даритель подтверждает, что ознакомлен с условиями и текстом настоящего предложения, целями деятельности «Гласной», осознает значение своих действий, имеет полное право на их совершение и полностью принимает условия настоящего предложения.
9. В соответствии с Федеральным законом N 152-ФЗ «О персональных данных» Даритель настоящим дает свое согласие на обработку своих персональных данных любыми не запрещенными законом способами для целей исполнения настоящего предложения и подтверждает, что ознакомлен с политикой конфиденциальности.
ПОЛИТИКА КОНФИДЕНЦИАЛЬНОСТИ
1. Общие положения
1.1. Настоящая политика обработки персональных данных (далее – Политика) проекта «Гласная» разработана в соответствии с Федеральными законами от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» и от 27 июля 2006 г. № 152-ФЗ «О персональных данных», иными нормативно-правовыми актами по вопросам персональных данных.
1.2. Назначением Политики является обеспечение защиты прав и свобод субъекта персональных данных при обработке его персональных данных (далее – ПДн) Оператором.
1.3. Термины, используемые в тексте настоящей Политики, подлежат применению и толкованию в значении, установленном Федеральным законом от 27 июля 2006 г. № 152-ФЗ «О персональных данных».
1.4. Основные права и обязанности субъекта персональных данных:
- субъект персональных данных имеет право на получение у Оператора информации, касающейся обработки его персональных данных;
- субъект персональных данных вправе требовать от Оператора уточнения его персональных данных, их блокирования или уничтожения в случае, если персональные данные являются неполными, устаревшими, неточными, незаконно полученными или не являются необходимыми для заявленной цели обработки, а также принимать предусмотренные законом меры по защите своих прав;
- если субъект персональных данных считает, что Оператор осуществляет обработку его персональных данных с нарушением требований законодательства или иным образом нарушает его права и свободы, субъект персональных данных вправе обжаловать действия или бездействие Оператора в уполномоченный орган по защите прав субъектов персональных данных или в судебном порядке;
- субъект персональных данных имеет право отозвать согласие на обработку персональных данных;
- субъект персональных данных имеет право на защиту своих прав и законных интересов, в том числе на возмещение убытков и (или) компенсацию морального вреда в судебном порядке.
1.5. Основные обязанности Оператора:
- предоставлять субъекту персональных данных по его письменному запросу информацию, касающуюся обработки его персональных данных, либо на законных основаниях предоставить отказ в предоставлении такой информации в срок, не превышающий тридцати дней с момента получения Оператором соответствующего запроса;
- по письменному требованию субъекта персональных данных уточнять обрабатываемые персональные данные, блокировать или удалять, если персональные данные являются неполными, устаревшими, неточными, незаконно полученными или не являются необходимыми для заявленной цели обработки, в срок, не превышающий тридцати дней с момента получения Оператором соответствующего требования;
- в случае достижения цели обработки персональных данных третьих лиц незамедлительно прекратить обработку персональных данных и уничтожить соответствующие персональные данные в срок, не превышающий тридцати дней с даты достижения цели обработки персональных данных, если иное не предусмотрено договором, стороной которого, выгодоприобретателем или поручителем по которому является субъект персональных данных, иным соглашением между Оператором и субъектом персональных данных;
- в случае отзыва субъектом персональных данных согласия на обработку своих персональных данных прекратить обработку персональных данных и уничтожить персональные данные в срок, не превышающий тридцати дней с даты поступления указанного отзыва, если иное не предусмотрено соглашением между Оператором и субъектом персональных данных;
- при обработке персональных данных Оператор принимает необходимые правовые, организационные и технические меры для защиты персональных данных третьих лиц от неправомерного или случайного доступа к ним, уничтожения, изменения, блокирования, копирования, предоставления, распространения персональных данных, а также от иных неправомерных действий в отношении персональных данных.
1.6. Оператор собирает, использует и охраняет персональные данные, которые предоставляет субъект персональных данных при использовании сайта «glasnaya.media» и мобильных приложений с любого устройства и при коммуникации в любой форме, в соответствии с данной Политикой.
2. Цели сбора и обработки персональных данных
2.1. ПДн собираются и обрабатываются Оператором в целях:
- коммуникации с субъектом персональных данных, когда он обращается к Оператору;
- отправки отчетов о расходовании собранных средств;
- организации участия субъекта персональных данных в проводимых Оператором мероприятиях и опросах;
- предоставления субъекту персональных данных информации о деятельности Оператора;
- направления субъекту персональных данных новостных материалов;
- для других целей с согласия субъекта персональных данных.
3. Правовые основания обработки персональных данных
3.1. Правовыми основаниями обработки ПДн являются:
- Федеральный закон от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»;
- Федеральный закон от 27 июля 2006 г. № 152-ФЗ «О персональных данных»;
- Положение об особенностях обработки персональных данных, осуществляемой без использования средств автоматизации (утв. Постановлением Правительства Российской Федерации от 15 сентября 2008 г. № 687);
- Постановления от 1 ноября 2012 г. № 1119 «Об утверждении требований к защите персональных данных при их обработке в информационных системах персональных данных»;
- Приказ ФСТЭК России от 18 февраля 2013 г. № 21 «Об утверждении состава и содержания организационных и технических мер по обеспечению безопасности персональных данных при их обработке в информационных системах персональных данных»;
- Приказ Роскомнадзора от 5 сентября 2013 г. № 996 «Об утверждении требований и методов по обезличиванию персональных данных»;
- иные нормативные правовые акты Российской Федерации и нормативные документы уполномоченных органов государственной власти;
- согласие на обработку персональных данных.
4. Объем и категории обрабатываемых персональных данных, категории субъектов персональных данных
4.1. Персональные данные, разрешенные к обработке в рамках настоящей Политики, предоставляются субъектом персональных данных путем заполнения веб-форм на сайте, предоставления информации в сообщениях, направляемых Оператору, или другим образом свободно, своей волей и в своем интересе.
4.2. Субъектами персональных данных являются пользователи и авторы проекта «Гласная».
4.3. Субъекты персональных данных сообщают следующую персональную информацию:
- имя, фамилию;
- e-mail;
- номер контактного телефона.
4.4. Оператор защищает данные, которые автоматически передаются в процессе просмотра субъектом персональных данных рекламных блоков, в том числе информацию cookies.
4.5. Оператор осуществляет сбор статистики об IP-адресах своих посетителей. Данная информация используется с целью выявления технических проблем.
4.6. Оператор не проверяет достоверность персональных данных, предоставленных субъектом, и не имеет возможности оценить его дееспособность. Однако Оператор исходит из того, что субъект персональных данных предоставляет достоверные и достаточные данные и поддерживает эту информацию в актуальном состоянии.
5. Порядок и условия обработки персональных данных
5.1. Оператор осуществляет сбор, запись, систематизацию, накопление, хранение, уточнение (обновление, изменение), извлечение, использование, передачу (распространение, предоставление, доступ), обезличивание, блокирование, удаление и уничтожение персональных данных.
5.2. Обработка персональных данных осуществляется Оператором следующими способами:
- неавтоматизированная обработка персональных данных;
- автоматизированная обработка персональных данных с передачей полученной информации по информационно-телекоммуникационным сетям или без таковой;
- смешанная обработка персональных данных.
5.3. Сроки обработки персональных данных определены с учетом:
- установленных целей обработки персональных данных;
- сроков действия договоров с субъектами персональных данных и согласий субъектов персональных данных на обработку их персональных данных;
- сроков, определенных Приказом Минкультуры России от 25 августа 2010 г. № 558 «Об утверждении “Перечня типовых управленческих архивных документов, образующихся в процессе деятельности государственных органов, органов местного самоуправления и организаций, с указанием сроков хранения”».
5.4. Оператор не раскрывает третьим лицам и не распространяет персональные данные без согласия субъекта персональных данных (если иное не предусмотрено федеральным законодательством РФ).
5.5. Условием прекращения обработки персональных данных может являться достижение целей обработки персональных данных, истечение срока действия согласия или отзыв согласия субъекта персональных данных на обработку его персональных данных, а также выявление неправомерной обработки персональных данных.
6. Безопасность персональных данных
6.1. Для обеспечения безопасности персональных данных при их обработке Оператор принимает необходимые и достаточные правовые, организационные и технические меры для защиты персональных данных от неправомерного или случайного доступа к ним, их уничтожения, изменения, блокирования, копирования, предоставления, распространения, а также от иных неправомерных действий в отношении персональных данных согласно Федеральному закону от 27 июля 2006 г. № 152-ФЗ «О персональных данных» и принятым в соответствии с ним нормативным правовым актам.
6.2. Оператором приняты локальные акты по вопросам безопасности персональных данных. Сотрудники Оператора, имеющие доступ к персональным данным, ознакомлены с настоящей Политикой и локальными актами по вопросам безопасности персональных данных.
7. Актуализация и уничтожение персональных данных, ответы на запросы субъектов на доступ к персональным данным
7.1. В случае подтверждения факта неточности персональных данных или неправомерности их обработки, персональные данные подлежат их актуализации Оператором, обработка прежних при этом прекращается.
7.2. При достижении целей обработки персональных данных, а также в случае отзыва субъектом персональных данных согласия на их обработку персональные данные подлежат уничтожению, если иное не предусмотрено иным соглашением между Оператором и субъектом персональных данных.
7.3. Субъект персональных данных имеет право на получение информации, касающейся обработки его персональных данных. Для получения указанной информации субъект персональных данных может отправить запрос по адресу: [email protected].
8. Ссылки на сайты третьих лиц
8.1. На сайте могут быть размещены ссылки на сторонние сайты и службы, которые не контролируются Оператором. Оператор не несет ответственности за безопасность или конфиденциальность любой информации, собираемой сторонними сайтами или службами.
Как женщины-политзаключенные ценой собственной жизни изменили порядки в российских тюрьмах в XIX веке
Как ингерманландские женщины сумели сохранить веру в Бога и людей в чудовищных условиях высылки
Независимая муниципальная депутатка ― об обысках накануне выборов и причине оставаться в России
Монологи вебкам-модели, танцовщицы стриптиза и работницы салона эротического массажа
И какую роль в этом играет кандидатка в президенты Камала Харрис?