«Твоя мама нас бросила» Как устроено родительство женщин, которые ушли из семьи и оставили детей с отцами

Елена побоялась, что после развода не потянет дочку финансово, и решила не забирать ее к себе. Кира тоже оставила дочек с их отцом, потому что попробовала пожить одна — и ей это понравилось. Дети Марины сами не захотели с ней жить: дочь осталась с отчимом, а сын — с папой. Эти женщины стали «мамами выходного дня», хотя обычно так говорят об отцах. 

По статистике, в России на почти пять миллионов матерей-одиночек приходится чуть больше одного миллиона мужчин, воспитывающих детей без участия матери. При этом женщины, которые оставляют детей отцам, почти не рассказывают о своем опыте, потому что боятся осуждения. Героини этого текста тоже с ним столкнулись. Журналистка Вика Солькина рассказывает истории трех женщин, которые пошли против правил, но не жалеют об этом. 

Имена изменены по просьбам героинь. Елена опасается, что бывший муж ограничит ее общение с дочерью, — фактически она не исполняет решение суда, согласно которому должна проводить с ребенком каждые выходные. Кира беспокоится о том, как публикация отразится на детях в будущем. Марина согласилась рассказать историю на условиях анонимности, потому что боится реакции семьи и детей.

История первая. Елена

---

Елена видится с дочерью онлайн

«Мам, смотри, как я танцую!» — восьмилетняя Ира показывает движения, которые разучила на занятиях по танцам. 

35-летняя Елена смотрит на девочку в окошке мессенджера и старается изобразить интерес. Она отвыкла от общения с дочкой, но знает, что ребенка «надо» поддерживать. Больше двух лет они не живут вместе: после развода Елена переехала сначала в съемную квартиру, а потом в Санкт-Петербург, а Ирина осталась с папой в Пензе.

Сейчас Елене комфортно общаться с дочерью на расстоянии, но в первые месяцы после разъезда ей было страшно. Она все время прокручивала в голове мысль о том, что ломает жизнь себе и ребенку, и переживала, что бывший муж постоянно напоминал Ире: «Твоя мама нас бросила». 

Елена терпит упреки

Вспоминая время, когда она еще жила в Пензе с дочкой и мужем, Елена со вздохом говорит, что «взвалила на себя бо́льшую часть родительских обязанностей»: «Сама таскалась везде, коляску одна могла затаскивать в подъезд [с ребенком на руках], потому что, видишь ли, он сидит, работает, хотя и дома». — Елену до сих пор возмущает поведение мужа, и она не скрывает злобы, рассказывая о нем.

Семья, по ее словам, вообще редко проводила время вместе; к врачам, на прогулки и в гости к друзьям Елена с Ирой чаще всего ходили вдвоем.

Женщина говорит, что не чувствовала поддержки и во время беременности: когда она пыталась заработать дизайном на фрилансе, муж говорил, что это «не работа». Елену хоть и злили такие комментарии, но она была влюблена и думала, что у Павла, который был старше ее на два года, больше опыта и к нему стоит прислушиваться. 

Супруги познакомились в Киеве, родном городе Елены, — Павел приезжал туда к друзьям и пытался строить бизнес. В Пензу она переехала спустя год отношений на расстоянии. Пара поженилась, а через два года родилась Ирина. Елена вспоминает, что раньше и не думала о замужестве и детях, на первом месте была самореализация — она мечтала стать художницей. 

«Потом все поменялось. Химия не химия — я не знаю, как это объяснить. Я встретила человека и подумала, что я его безмерно люблю и готова с ним строить семью и идти в нормальность», — вспоминает Елена, как изменились ее взгляды.

Уже будучи беременной, она задумалась о том, не ошиблась ли с выбором партнера.

Они с Павлом часто ссорились, но Елена утешала себя, что все «сносно», и надеялась на перемены. Женщина говорит, что помнит и хорошие моменты в семейной жизни: иногда Павел готовил ей с дочкой завтраки и планировал летние отпуска. Но в будни, по ее словам, девочкой чаще занималась она: водила в садик и на кружки, придумывала развлечения, покупала одежду и игрушки.

Со временем Елена привыкла к тому, что муж нерегулярно включается в их жизнь, поэтому первую поездку с пятилетней дочкой на родину в Украину организовала сама. Павел остался дома. 

После возвращения в Пензу все пошло по прежней колее: муж упрекал Елену за плохую уборку и советовал сменить профессию — Павел считал, что дизайнер из нее «никакой». Елена все чаще стала задумываться о том, ради чего она, «молодая и красивая женщина», терпит такое отношение. 

Елена ждет свободы

Впервые Елена задумалась о разводе во время пандемии: собрала портфолио иллюстратора и начала «поднимать нормальные бабки», находя заказчиков на зарубежных платформах. Павел, который работал фотографом, к новым проектам жены относился скептически. Елена считает, что муж ей завидовал, потому что она стала зарабатывать больше него.

После пандемии она впервые за четыре года после рождения ребенка захотела съездить в Москву на концерт с подругами. Муж, по ее словам, сделал «кислую мину», но согласился сутки посидеть с дочкой. В той поездке Елена поняла, что не хочет жить в браке, в котором ее «не уважают».

Тогда женщина впервые обратилась за помощью. Психолог выслушал ее историю и сказал, что Павел «нарцисс и манипулятор». Уходить от супруга она не решалась: очень боялась, что муж отберет ребенка. 

Когда Елена поделилась своим страхом с психологом, тот спросил, что, по ее мнению, произойдет, если дочь останется жить с отцом. Елена задумалась. Она всегда считала, что Павел заботливый отец, хотя как муж — «херня полная». Она долго «торговалась с собой», потому что не хотела «половинить ребенка».

«Я все думала: ну куда я уйду? — вспоминает Елена. — У нас маленький ребенок, муж зубами вцепится и не отдаст мне ее». 

У этих опасений, говорит она, была почва: после пандемии она нашла работу в Москве и предлагала мужу перебраться в столицу всей семьей. Он отмахнулся от ее затеи, а она в сердцах заявила, что может уехать и без него.

В ответ Павел сказал, что она может «валить», а они с дочерью без нее прекрасно проживут. 

Жизнь с мужем все больше походила на жизнь соседей, которые друг друга раздражают. 

Елена начала подыскивать офис, чтобы проводить поменьше времени дома, но после начала войны в Украине планы рухнули: зарубежные заказчики приостановили сотрудничество с фрилансерами из России, и Елена лишилась большинства проектов. А к бытовым придиркам со стороны мужа добавились новые разногласия: Павел поддерживал войну и открыто выражал свое мнение при жене, зная, как она тяжело воспринимает происходящее и переживает за маму и друзей, оставшихся в Киеве.

В конце 2022 года подруга предложила ей за небольшую плату арендовать ее квартиру. Елена, ничего не объяснив мужу, начала постепенно переезжать. Когда она в третий раз за неделю собралась выходить из дома с сумками, набитыми вещами, Павел не выдержал и спросил: 

— А ты, кажется, съезжаешь?
— Похоже на то, — равнодушно бросила в ответ Елена и добавила, что не будет ночевать дома. 
— Тогда давай разводиться, — предложил он.

Елена, не задумываясь, согласилась. С шестилетней дочкой Ирой они поговорили вместе. Родители сказали девочке, что «не сошлись характерами». Ира заплакала, Елена тоже. Павел, увидев слезы жены, попросил ее «не драматизировать» и «не пугать ребенка». 

Сначала Елена боялась расставаться с дочерью, но заводить разговор с Павлом о том, с кем та останется, не стала, потому что боялась «не потянуть» — у нее не было ни постоянного дохода, ни своего жилья. Елена переехала в съемную квартиру и предвкушала, что ее жизнь станет легче, но в то же время переживала, как муж будет отзываться о ней при дочери. 

Елена держится ради ребенка

Несмотря на страхи, после переезда Лена почувствовала эйфорию — она впервые жила одна. Съемную однушку в дореволюционном доме обустроила так, как хотелось ей: смастерила полочки, развесила на стенах свои картины и расставила комнатные цветы. 

Всю неделю Ира жила с отцом, а Елена забирала ее на выходные.
В шкафу выделила место для одежды дочки, поставила на полку книжки со сказками и повесила на холодильник меловую доску в форме котенка — позже на ней появилась надпись округлыми прописными буквами «Мама, я тебя люблю». 

Радость от новой жизни соседствовала с другими чувствами: проекты на фрилансе приносили очень мало денег. Чтобы Елена могла содержать дочь, когда та проводит у нее время, муж переводил ей 12 тысяч рублей — пособие на ребенка, которое они оформили на Павла.

Но на жизнь все равно не хватало. Ей приходилось покупать уцененную еду с истекающим сроком годности. Еще до развода она стала принимала антидепрессанты, но они помогали мало. От стресса и недоедания Елена похудела. 

Через три месяца женщина устроилась дизайнером в типографию. На новой работе она зарабатывала 35 тысяч рублей, 15 из них приходилось отдавать за квартиру.

Едва у Елены появился постоянный доход, муж перестал отдавать ей детское пособие.

После расставания с Павлом прошло полгода, и Елена завела новые отношения с молодым человеком на восемь лет младше нее. Когда Павел узнал о романе и начал уговаривать ее вернуться к нему, Елена отказалась. От Иры узнала, что отец говорит девочке, будто мама их «бросила, завела нового парня». 

«Мама тебя родила, а не папа. Я не говорю, что папа плохой, но у нас с тобой связь на всю жизнь. Мама тебя никогда не бросит. И ты в любой момент можешь позвонить мне, пожаловаться на что-то. Я рядом, хоть и не всегда физически», — сказала Елена дочке. Ира ответила, что она на ее стороне. 

Елена познакомила дочь с новым бойфрендом, они много гуляли вместе. Ире он нравился, но девочка переживала, что мама теперь с ним, а не с папой. «Папа мне не подходит, а Артем подходит», — спокойно объяснила дочке Елена. 

В начале осени Елена повела дочку в первый класс — на линейку они пошли вместе с Павлом. Елена не хотела видеться с мужем, но старалась держаться ради ребенка.

Елена исполняет желания дочки

Начало учебного года далось Елене тяжело. Ее партнер переехал в Санкт-Петербург, она скучала и думала о том, чтобы перебраться к нему. Через несколько месяцев отношений на расстоянии нашла работу в северной столице и решилась на переезд. 

Ирине Елена пообещала, что будет приезжать. Предложила подруге, которая искала место для работы, разделить аренду квартиры в Пензе, чтобы сохранить возможность привозить туда дочку и меньше платить за съем. Перед отъездом они с Павлом официально оформили развод.

Впервые Елена приехала к Ирине спустя четыре месяца, накануне ее дня рождения. Планы на праздник родители девочки не обсуждали, они вообще почти перестали общаться. Свое восьмилетие Ира отметила дважды: сначала — с папой, потом — с мамой. Елена устроила вечеринку в своей съемной квартире: купила торт, украсила комнату воздушными шарами и пригласила в гости друзей дочки. 

Первое возвращение в Пензу прошло нелегко: Ира обвиняла маму в том, что она уехала в другой город, а однажды крикнула: «Ну и вали в свой Питер!» Елена признается, что могла бы сорваться и накричать на дочь, но в тот раз отреагировала спокойно — после разъезда с мужем, который, по ее словам, был «главным раздражителем», она стала сдержаннее относиться к негативным чувствам дочки. 

Зимой Елена приехала в Пензу с бойфрендом, и они провели с Ирой две недели: мать водила девочку в школу и старалась забирать пораньше, а по вечерам они встречались с друзьями, у которых есть дети. «Нянчился» с Ирой и Артем. Елена стремилась угождать дочке: водила ее на шопинг, старалась исполнять все желания. Еще радовалась, что дочка может послушать перед сном не «дурацкую [нейросеть] Алису», а сказки от мамы. 

С общением на расстоянии было сложнее. Елена с Ирой созванивались в ватсапе, но один из первых таких разговоров внезапно прервался. Дочь перезвонила Елене в слезах. Оказалось, отец понял, что она разговаривает не только с мамой, но и с ее парнем, отнял у нее телефон и бросил в стену. 

Теперь Ира чаще всего звонит маме сама, а Павел больше не мешает их общению. Первое время Елена переживала, если дочь не связывалась с ней несколько дней, но потом решила, что та обязательно позвонит, когда ей будет чем поделиться. 

Недавно восьмилетняя Ира призналась маме, что после девятого класса хочет «свалить» к ней в Питер. Иногда Елена и сама думает о том, чтобы забрать дочь. Ей хочется, чтобы девочка получала больше впечатлений, а не росла «в болоте». Но даже если бы ее бывший супруг не возражал, она думает, что не «потянет» ребенка финансово. Летом она все же собирается привезти Ирину к себе на месяц — это будет ее первая поездка к маме.

С Павлом Елена почти не общается. После ее переезда в Петербург бывшие супруги ограничиваются сухими сообщениями «по делу». Елену это устраивает, но она признается, что ее «бомбит», когда бывший муж увозит Иру на отдых и не рассказывает ей об этом. Недавно узнала, что дочь побывала с папой в Египте. Снимок из отпуска Елене прислала ее мама — она получила его от матери Павла. 

В остальном Елена спокойна за дочь и благодарна бывшему супругу за заботу об Ире. «На алименты не подает — и спасибо», — вздыхает Елена и добавляет, что всегда готова «принять ребенка в свою жизнь», но сейчас ей «относительно комфортно». 

Она признается, что чувствует себя счастливой, потому что живет в городе своей мечты с любимым человеком, но у нее бывают «приступы самоедства»: «Ощущение, что я — говномать, иногда одолевает из-за того, что я не рядом с дочкой, — признается женщина. — Но ведь до этого по всем врачам носилась я, в садик — я, на кружки — я. Все на себе, все сама. Сейчас есть ощущение справедливости: теперь все на нем».

История вторая. Марина

---

Марина проводит время с детьми

Самые теплые воспоминания о материнстве у 39-летней Марины из Подмосковья связаны с дорогой в школу. Она работала учительницей английского языка там же, где учились ее дети — Платон и Аглая. Полтора часа пути в машине они слушали подкасты про мифы и природу и обсуждали «серьезные темы». Марина вспоминает те поездки с улыбкой:

«Мне интересно было с ними разговаривать. Про смысл жизни, про отношения между людьми, про уважение и доброту. Потому что они глубокие оба, умеют думать и рассуждать». 

В детский сад, куда Марина устроилась воспитательницей после развода с первым мужем, отцом Аглаи и Платона, дети тоже ездили вместе с ней. Марина вспоминает, что тогда у нее не было ни собственного жилья, ни денег, поэтому она очень обрадовалась, когда нашла работу недалеко от дома. 

Заведующая «вошла в положение» и «пристроила» в садик Аглаю и Платона. С жильем помогла бабушка: она разрешила Марине и правнукам пожить в своей пустующей квартире. 

На развод, рассказывает женщина, она решилась «ради детей», когда дочери было два года, а сыну четыре. У мужа не было постоянной работы, и они, по ее словам, «жили впроголодь». 

Но больше всего Марине не хотелось, чтобы сын и дочь видели, как папа обращается с мамой. Она отмахивается от воспоминаний о том, как именно вел себя муж, но говорит, что спустя годы они помирились и стали общаться «как лучшие подружки». 

Однако сразу после ее ухода Константин злился на нее, а потом стал преследовать — из-за того, что Марина завела отношения с его другом Владиславом. Алименты бывший муж тогда не платил и с детьми не общался.

С новым возлюбленным отношения тоже были непростыми. Владислав переехал к Марине и детям, но постоянно исчезал без предупреждения — на неделю или две. «То приедет — то уедет, то люблю — то не люблю, — вспоминает Марина, — Он и не говорил, что меня любит, а как бы позволял себя любить.

И ему геморно было, что я с детьми».

У Владислава тоже было двое детей от первого брака — с ними он чаще всего проводил выходные. Она оставалась с Аглаей и Платоном. «Он вообще особо ими не занимался. Его фраза всегда была: “Твои дети — твои проблемы”. Может, разок в кино сходили, но это было прям суперисключение», — описывает Марина общение партнера с ее сыном и дочерью и добавляет, что все домашние хлопоты тоже были на ней.

Вспоминая, чем она сама занималась с детьми, Марина говорит, что «ничего такого» в их досуге не было. «После работы — сразу домой. Из ритуалов было прикольно, когда перед сном надо было обнять, поцеловать и что-то на ушко сказать. И вот они мне шептали “Мамочка, я тебя люблю” или что-нибудь такое». 

Еще они читали втроем. Когда в книжке встречалось что-нибудь грустное и Марина не могла сдержать слез, сын продолжал читать за нее. Она очень любила природу и, когда дети подросли, стала возить их в небольшие походы на выходных с палатками. 

«Мне нравилось всегда с ними время проводить, хотя я очень уставала на самом деле. И от них тоже. Но я в принципе уставала от детей, потому что сначала работа в саду, потом — в школе», — объясняет женщина.

Марина устает

Марина говорит, что Владислав сразу четко сказал ей, что не будет выполнять «функции отца». Она все равно ждала, что это изменится, но и спустя два года отношений он, по словам Марины, общался с детьми только «по настроению». 

«Вспыхнуло у него желание — читал им сказки на ночь. Но закончилась книжка — и все. Он все-таки что-то пытался [делать], поэтому мне легко было поддерживать у детей иллюзию, что Влад их любит», — описывает Марина отношения сына и дочери с Владом. Самим детям, по признанию Марины, скорее не хватало общения с ней: «Могла бы с ними время провести, а провожу его с Владом, потому что ему хочется». 

Спустя два года отношений Марина поняла, что выдохлась и устала в одиночку заниматься бытом и детьми. Однажды заявила Владиславу, что он может быть свободен: «Все, говорю, не надо мучиться, не надо меня там терпеть, не надо детей моих терпеть, иди на все четыре стороны». 

Месяц они жили отдельно, а когда съехались снова, Владислав впервые признался ей в любви. «Я говорю: “А дети?» А он такой: “Ну, ты понимаешь, они мне не родные, но я буду стараться”», — вспоминает тот разговор женщина.

К тому моменту, когда Марина предложила Владиславу расписаться, они жили вместе уже семь лет. До ЗАГСа дошли с третьей попытки: в первый раз мужчина пропал, во второй отказался от женитьбы за три дня до бракосочетания, а после опять исчез. Марина не разговаривала с ним четыре месяца. Владислав написал первым, сначала — Платону и Аглае. Марина была не против: дети скучали и переживали, когда Владислав с мамой расстались. Потом с ним помирилась и Марина. Он вернулся назад, и пара все-таки поженилась. 

Марина уезжает на Алтай

Марине казалось, что после свадьбы все наладилось: Владислав перестал исчезать и больше общался с Платоном и Аглаей. Они всей семьей ездили в отпуск к морю, иногда — вместе с детьми Владислава. 

Своей жизнью Марина тоже была довольна: она оставила работу в школе и погрузилась в любимое дело, которым занималась уже несколько лет, — классическую китайскую медицину. Женщина изучала новые практики и ездила к клиентам на дом. Жили в квартире Марины, которую она купила за несколько лет до свадьбы на этапе строительства, получив наследство. 

Марина радовалась, что дети наконец начали ходить в школу сами и она может больше времени посвящать работе. Тогда же она решила, что двенадцатилетний Платон и десятилетняя Аглая «уже почти подростки», и попыталась привлечь их к помощи по дому. 

Надежды не оправдались: женщина с негодованием рассказывает, что в ответ на просьбы помыть посуду дети стали ее «посылать». Марина стала угрожать им ремнем. «Они в какой-то момент решили проверить, будет ли ремень.

Ремень случился — они охренели». 

Владислав посоветовал ей быть помягче, а когда Марина с сарказмом в голосе предложила ему помочь с воспитанием, ответил, что это «их отношения». Из-за бытовой рутины, которая полностью лежала на ее плечах, Марина возненавидела возвращаться домой.

«Пошли вы все на хер со своим мусором и посудой», — крикнула она однажды домочадцам и уехала на Алтай «восстанавливать ресурсы» традиционным для себя способом — на природе с палаткой. Вернувшись из похода, она сказала Владиславу, что хочет развестись. Он уезжал с детьми Марины в отпуск на море и предложил все обсудить после того, как они вернутся домой. 

Марина отпускает детей

Сказав мужу о разводе, Марина решила, что она теперь «свободная женщина», и начала строить отношения с мужчиной, с которым познакомилась во время поездки на Алтай. О том, что у жены закручивается роман, Владислав узнал почти сразу. Оказалось, он установил в их общей спальне скрытую камеру. Марина тогда вздохнула с облегчением, подумав, что расстаться теперь будет проще. Но муж и дети вернулись из отпуска раньше срока, и начался, как говорит женщина, «треш». 

Владислав рассказал обо всем Платону и Аглае, те встали на сторону отчима и, по словам Марины, «изводили» ее обвинениями. «Они сказали, что ненавидят меня, что я испортила им жизнь и вообще я сволочь последняя и жить они со мной не будут», — описывает Марина реакцию детей на новость о ее романе. 

Муж угрожал ей лишением родительских прав, а сын и дочь заявили, что останутся жить с ним. Марина продержалась полтора месяца и решила переехать к своему новому партнеру. Перед уходом сказала сыну и дочери: «Моя любовь к вам, дети, проявляется в том, что я вас отпускаю». 

Сначала Марина пыталась поддерживать с ними связь. Однажды Аглая и Платон пригласили ее в гости на съемную квартиру, в которую переехали вместе с отчимом. Марина считает, что они затеяли эту встречу, чтобы показать, как прекрасно живут без нее. 

После этого несколько недель они почти не общались. Марина говорит, что у нее был «эмоциональный отходняк», а потом она устроила уборку в своей опустевшей квартире и почувствовала себя «кайфово»:

«Я поняла, сколько я энергии тратила на всех, каким я была паровозом.

У меня столько сил появилось — казалось, что я горы могу свернуть», — вспоминает она.

Сборами детей в школу в тот год впервые занимался Владислав. Он с гордостью рассказывал бывшей жене, как ему понравилось ходить с ними по магазинам. Остальные заботы Владислав тоже взял на себя: делал с Аглаей и Платоном уроки, отвозил в школу и обеспечивал всем необходимым. 

Марина тем временем решила, что «заслужила» отдых, и на свой день рождения отправилась в Крым. Родители сочли ее путешествие неуместным. «Они обиделись и сказали, что в такой ситуации так не поступают, — вспоминает женщина реакцию родных. — Все требовали от меня каких-то объяснений, пытались воспитывать. Я сказала: идите на фиг, никому ничего объяснять не буду».

После того разговора родители с Мариной больше не общались. Осудила ее и бабушка — она сказала, что лишь «психически нездоровая» женщина будет разводиться дважды, а Владислава с детьми стала чаще звать в гости и «жалеть» их. На этой почве Марина перестала общаться с бабушкой. Друзья поддержали Марину, но даже с ними она почти не обсуждала свою семейную ситуацию. 

Марина мирится с детьми

14-летний Платон уехал от отчима к отцу после того, как стал свидетелем очередной ссоры мамы и Владислава. Он переезжал еще несколько раз: то жил один в квартире матери, то возвращался к отчиму, то сбегал к отцу. Подростку диагностировали депрессию: он трижды пытался покончить с собой. 

«Ну, естественно, виновата я была», — со вздохом вспоминает Марина обвинения Владислава. Она убеждена, что каждую попытку суицида Платон совершал после общения с отчимом и сама она тут ни при чем. 

Марина перевела сына на домашнее обучение. Но дома Платону тоже было тяжело учиться из-за депрессии — мальчика оставили в седьмом классе на второй год. 

После третьей попытки суицида Марина сказала сыну, что больше ничем не может ему помочь, и предложила обратиться к врачу. Платон провел месяц в психиатрической больнице. Сейчас ему 15, и он живет с отцом в квартире Марины: она сама их туда пустила. Женщина думает, что сыну всегда не хватало мужского воспитания и теперь отец может это компенсировать. 

13-летняя Аглая живет с отчимом.

С мамой она помирилась, когда увидела, как та счастлива с новым мужчиной.

«Сколько раз она передо мной извинялась [за ссоры], я сосчитать не могу», — улыбаясь, рассказывает Марина. По ее словам, отношения с Владиславом у Аглаи испортились, но она продолжает с ним жить, чтобы ходить в школу рядом с домом. 

Марина посоветовала дочке «учиться взаимодействовать» с отчимом и сказала, что девочка в любой момент может переехать к ней. С сыном, говорит Марина, отношения налаживаются сложнее, но он «попросил прощения за грубости и относится по-доброму». 

Марина считает, что дети ее поняли. Владислав заблокировал бывшую жену в соцсетях. Она говорит, что, если не брать в расчет его отношения с детьми, у них было «много клевого». Марина считает, что ее решение жить отдельно от детей было правильным:

«Любить детей — не значит держать их рядом с собой. Если для них важно получить какой-то жизненный опыт, мне кажется, что это скорее про любовь — позволить им прожить этот опыт самостоятельно. Я горжусь своими детьми — тем, какими они растут. Даже то, что они против меня в какой-то момент выступили, искренне посочувствовав Владу, — это нормально».

История третья. Кира

---

Кира дает обещание

Девятилетняя Ада и пятилетняя Мира второй год приходят к Кире в гости по выходным. Вместе с мамой девочки готовят ужин, рисуют на планшете монстров или смотрят любимый сериал «Приключения Пети и волка». Еще у них есть свой маленький ритуал: Кира зажигает ароматические палочки, а дочки по очереди задувают их и загадывают желания. 

Вместе они часто гуляют по Санкт-Петербургу. 34-летняя Кира ищет места, в которых будет интересно и ей, и детям: в библиотеке недалеко от дома девочки играют в детской зоне, а Кира смотрит книги по искусству. 

По ее словам, их досуг был таким и когда они жили вместе. Но общение с детьми после ее переезда наладилось не сразу. Старшая дочь Ада, вспоминает Кира, переживала разлуку трудно, но женщина уверена, что теперь девочка воспринимает их новую жизнь как норму.

Описывая дочерей, Кира отмечает, что они очень разные: «Младшая по характеру — полная противоположность старшей. Она громкая, упрямая, энергичная. Знает, чего хочет и требует много вовлеченности. Старшая внутренне, мне кажется, очень похожа на меня: такая же немножко тревожная, вдумчивая, достаточно горделивая. Если Мира сосредоточена наружу, то Ада — внутрь. Она так классно как будто все чувствует».

Кира вспоминает, что, когда рассказала о своем переезде, именно Ада первой проявила эмоции: «Она заплакала, я побыла с ней в этом. Я понимаю ее тревогу. Ей было страшно, что я исчезну. Но я не исчезла». Младшая дочь не сразу поняла, что происходит, подумав, что мама просто будет больше работать. 

Кира говорит, что стремилась подобрать слова, чтобы дети поняли, что она уезжает не из-за них. Она пообещала, что останется им матерью, на которую они смогут рассчитывать: «Так будет лучше для всех. Я перестану на вас орать. Я заработаю денег, все будет классно. Просто дайте мне немного времени», — сказала девочкам Кира.

Она считает, что дочери ее поняли, и благодарна им за то, что они ни разу не упрекнули ее за такое решение. В детали своей новой жизни Кира решила детей не посвящать.

Материнские принципы Киры 

Вспоминая время до знакомства с мужем, Кира улыбается и говорит, что считала себя бунтаркой, которая далека от идеи завести семью. Даже свадьбу через год после отношений они с Романом устроили «ради тусовки». В ее семье не ждали, что она когда-нибудь выйдет замуж, особенно мама, которая часто повторяла, что с таким характером на ней никто не женится.

Никто не ждал и появления детей, в том числе и сама Кира. Когда спустя год после свадьбы узнала, что беременна, ей стало тревожно и страшно. Они с мужем думали о детях, но специально их не планировали. Роман был счастлив и пообещал Кире, что вместе они все «вывезут». В тот момент ее тревога ушла.

Кира говорит, что благодаря заботе мужа она после рождения ребенка могла спать до полудня, а еще Роман гулял с дочкой, научился «профессионально» наматывать слинг и взял на себя бо́льшую часть младенческого быта.

Кира считает, что ее супруг «больше мать», чем она сама. 

Женщина говорит, что ей повезло и с детьми: она не столкнулась со многими проблемами материнства, о которых все рассказывают. Первая дочка «спала под любой шум», и они могли спокойно брать ее в гости и даже на концерты. Кира вспоминает, как они играли с друзьями в покер: дочка Ада сидела в слинге на руках у папы, и он передавал ее матери только для кормления. 

Кормила Кира везде — это была ее принципиальная позиция. Она вообще не хотела из-за появления детей кардинально менять привычный образ жизни — наоборот, стремилась устроить все так, чтобы «интегрировать» родительство в свой график. «У меня практически не было мамского комьюнити, потому что мы сами наполняли свою жизнь семейными событиями: путешествовали с друзьями по каким-нибудь локациям, общались, гуляли по лесам», — описывает свой формат родительства Кира. Так же активно они проводили с мужем время и когда она была беременна, работать Кира тоже не переставала — тогда она была менеджером в рекламном агентстве.

Когда Аде исполнилось четыре года, в семье появилась вторая дочь — Мира. Начавшуюся вскоре после ее рождения пандемию ковида Кира вспоминает как очень счастливое время. Первые недели самоизоляции они с мужем и детьми проводили много времени вместе: дома разрисовывали маркерами одноразовые перчатки и звонили в «Телефонные сказки». 

Еще Кире запомнилась поездка на самокате с дочерью по пустому Петербургу и как она готовила для семьи борщ с галушками. Жили они на пособие по рождению ребенка и деньги, выплаченные Роману после ухода со старой работы. Позже он начал подрабатывать курьером, а Кира, которая еще до пандемии занималась дизайном и иллюстрацией, вернулась к поиску заказов на фрилансе.

Кира уходит из дома

Через год после рождения Миры все изменилось. Кира говорит, что за это время собрала «комбо» из кризисов: «Кризис самоопределения, невосполненные романтические потребности, потому что у нас с мужем тупо не было на это времени, плюс депрессия послеродовая», — вспоминает она свое состояние и добавляет, что тогда же поняла, что очень устала от семьи.

Кира уверяет, что продолжала любить родных и пыталась что-то делать из последних сил: «Я начала чувствовать очень сильную вину за то, что как будто теряю связь с семьей. Вину за то, что у меня есть такой божий дар — мои дети, мой святой супруг, а я это не ценю и хочу чего-то своего, другого».

Хотелось Кире приключений и «тусовочной жизни». Выходные она стремилась проводить не дома — «пить вино и забыть о том, что она мать, и на ней лежит большая ответственность». 

«Если ко мне приезжали друзья из другого города — это значило, что пять дней я не буду матерью», — вспоминает Кира. Она говорит, что не спрашивала мужа, согласен ли он оставаться с детьми один, а просто ставила его перед фактом. Роман, по словам Киры, разрешал ей уходить, куда она хочет, и не ограничивал в тусовках. 

Однажды Кира задумалась, почему в ее жизни не осталось радости. «Я дошла до ощущения внутренней пустоты и поняла, что это во мне звенит алкоголь», — вспоминает Кира. Все изменила случайная встреча с соседом по коммуналке: они вместе курили в «парадке», и Кира призналась ему, что больше «не вывозит». Тот рассказал ей про сообщество, которое помогает людям с зависимостями. 

Кира ходит на эти встречи третий год и очень благодарна другим участникам за поддержку — они помогли ей найти новую работу в издательстве и наладить отношения с окружающими и с собой. 

В первый год трезвости у Киры случился роман. Она хотела, чтобы «все было по-честному», и рассказала мужу. Пару недель по ее инициативе они пробовали «полиаморный формат», но ничего не получилось. Роман предложил расстаться. Кира чувствовала, что хочет пожить одна, сказала об этом супругу — он согласился остаться с детьми. 

Кира нашла себе комнату в коммуналке недалеко от дома. Незадолго до переезда лишилась работы; денег, полученных после сокращения, хватило на пару месяцев аренды и текущую жизнь. Финансово ей также иногда помогал Роман. Она уезжала с уверенностью, что останется матерью для своих детей, где бы ни была: «И у меня была уверенность в Роме как в родителе, который точно справится и сделает все круто. Мы решили, что мы есть друг у друга и несмотря ни на что остаемся семьей». 

Кира опасалась, что ее могут осудить или не понять, но большинство друзей поддержали и сказали, что нужно быть очень смелой, чтобы «пойти за собой и сделать это так, чтобы дети не страдали».

Лишь однажды столкнулась с открытым осуждением — когда поделилась новостями со старой приятельницей из «творческой тусовки». Та написала, что Кира «меняет детей и семью на хуй пойми кого», и заявила, что больше не хочет с ней общаться.

Кира живет для себя

Кира помнит, как зашла в свое новое жилище и «почувствовала» тишину, которой ей не хватало дома. Еще после переезда она поняла, что вести быт для себя, а не для семьи, ей в новинку.

Отношения с новым парнем закончились меньше чем через три месяца. Кира говорит, что хоть и ощущала себя «оголтело счастливой», но часто отказывалась от его помощи и не стала знакомить с детьми. Короткий роман помог ей понять, что в новом бойфренде она искала своего мужа — «парня, в которого когда-то влюбилась».

К детям Кира сначала приходила в гости. Через несколько месяцев нашла новую работу редактором в издательстве, благодаря которой «появились силы на семью», и она стала забирать дочерей к себе на выходные. С Романом они вскоре решили попробовать начать отношения заново: выходили на прогулки всей семьей, устраивали пикники и играть во дворе в бадминтон. 

О том, что они снова вместе, родители рассказали детям. Кира вспоминает, как «толкала мудрый спич» дочкам: младшая заулыбалась, а старшая выдохнула: «Ну наконец-то!» 

Но жить с семьей, как раньше, женщина не хочет. Говорит, что и она, и Роман стали «ценить личное пространство». Ей нравится, что теперь все подчинено ее правилам, а не общим. Оба не исключают, что однажды могут съехаться, но Кира уверена, что тогда им понадобится гораздо больше места. 

Она заметила, что после переезда ее материнство изменилось: «Проще быть с детьми нежнее, добрее, мудрее. Проще отдавать им, когда сама в достаточном энергоресурсе». 

Осенью Кира с мужем пошли на семейную психотерапию, чтобы понять, как быть хорошими родителями, не живя вместе. Кира переживала из-за этого, но на одной из сессий психолог сказала, что представления о семье у всех разные. Киру это успокоило:

«Она очень классно заземлила нас, я на этом моменте выдохнула. Нет правильного и неправильного, есть только вопрос — счастливы вы или нет».