«Хоть плохонький, да свой» Почему общество часто прощает «защитникам» агрессию в отношении близких

В прошлом году некоммерческие организации «Ценим Жизнь», «Соратник» и «ГаГаРа» выпустили нашумевшую памятку для жен военных, в которой рассказывается, как правильно вести себя с мужем. Женщинам рекомендуют не подходить со спины, начинать разговор тихим голосом, а уже потом приближаться, и думать, в каком тоне отвечать супругу.

В конце декабря Екатерина Мизулина в своем телеграм-канале сообщила о «шедевральном» учебнике ОБЖ для девятиклассников. Его авторы предупреждают, что, оставшись наедине с мужчиной, «нужно быть готовыми к тому, что у него может возникнуть желание близости». Учебник не входит в федеральный перечень, но доступен в онлайн-магазинах и используется в некоторых школах Ростова-на-Дону, Волгодонска и Тамбова.

В октябре 2024 Владимир Путин подписал закон об освобождении лиц, совершивших преступление, до вынесения приговора при условии заключения военного контракта. Ранее стало известно о помиловании президентом участников ЧВК, участвовавших в боевых действиях в Украине.

Эти разрозненные факты демонстрируют тревожную картину. С одной стороны, государство открыто показывает особое, снисходительное отношение к участникам СВО — даже если они опасны для окружающих. Это не может не волновать потенциальных жертв и людей, к которым пострадавшие обращаются за помощью. Но с другой стороны, мужское насилие легитимизировано самим же обществом, и потенциальным жертвам рекомендуют быть к нему готовыми.

«Гласная» попыталась разобраться, как в российском обществе закрепилась традиция женского долготерпения и что мешает сегодняшним жертвам во всеуслышание заявлять о том, что они пережили.

«Награду просто так ему бы не дали»

В 2023 году житель Ростовской области Василий Васюков, бывший наемник ЧВК «Вагнер», зарезал свою 77-летнюю бабушку. В ночь убийства соседка слышала крики, а утром, выйдя на улицу, обнаружила Васюкова у двора на обочине. По ее словам, он был в неадекватном состоянии, плакал, просил вызвать полицию.

Следствие установило, что Васюков ударил бабушку ножом минимум семь раз; нож остался в ее шее до приезда полиции. Перед нападением убийца употреблял наркотики. В материалах дела говорится, что у него были галлюцинации, когда он взялся за нож.

Васюкова привлекли по ч.1 ст. 105 УК РФ, которая предполагает наказание от 6 до 15 лет лишения свободы. Судья Гунина, рассматривавшая* дело в Шахтинском суде, не посчитала необходимым карать его «по всей строгости». В качестве смягчающих обстоятельств были названы участие Васюкова в 2012 году в контртеррористической операции в Дагестане и в СВО, наличие медали «За отвагу» и наград ЧВК «Вагнер», благодарности от главы аннексированной Луганской области, а также полученное в зоне боевых действий в Украине ранение. К тому же Васюков признал вину и раскаялся.

Суд освободил его от оплаты работы адвоката и приговорил к семи годам колонии строгого режима. Вероятно, этим остались довольны все стороны. В частности, выступавшая в суде сестра Васюкова рассказала, что бабушка с дедом вырастили их, были им опекунами, при этом сам Василий «всегда помогал бабушке по хозяйству» и даже «забрал ее из дома престарелых, был ее любимым внуком».

А потом сестра просила не наказывать убийцу слишком строго.

Это не единственный случай, когда сочувствие близкие выражают совсем не в адрес жертв. Участие убийцы в СВО оказывается решающим обстоятельством.

В 2014 году, задолго до начала вооруженных действий, в Ростовской области произошло чудовищное убийство двух женщин: Алевтины Лазарук и ее дочери Марины. Мать и дочь получили ожоги в пожаре, который устроил сын и старший брат Роман Лазарук. Он был пьян, закатил скандал, облил родных бензином, топливо воспламенилось от печи. Алевтина умерла в больнице спустя пять дней. Ее дочь Марина боролась за жизнь девять дней, даже вышла из комы и успела дать показания, благодаря которым Роман и был осужден.

Суд признал Лазарука виновным в умышленном причинении вреда здоровью, повлекшем смерть. Его приговорили к 17 годам колонии строгого режима. Суд принял во внимание, что он уже дважды был судим за грабеж и побои. Второй его срок закончился в 2014 году — незадолго до того как Роман сжег свою семью.

В сентябре 2022 года Лазарук подписал контракт с ЧВК «Вагнер» и покинул колонию. В декабре он погиб под Бахмутом. Его похоронили на «Аллее героев» кладбища «Чугунка» в Донецке Ростовской области и посмертно наградили медалью «За отвагу». Могилу Лазарука украшают венки и букеты от родственников.

Убитые им мать и сестра похоронены на погосте, и могилы их пусты.

Читайте также «Вдруг начали говорить, что черное — это черное, а белое — это белое»

Государство признало всплеск домашнего насилия на фоне «спецоперации» и пытается понять, что с этим делать

В начале 2023 года на портале 161.RU вышел репортаж Ирины Бабичевой об этой истории. В интервью корреспондентке подруга погибшей Марины, Дарья Лаврищева, рассказала, что в школьные годы Роман часто бил сестру и говорил: «Чтобы, когда ее на улице будут бить, она не была слюнтяем». «Пытался ее так воспитывать», — пояснила Дарья.

Она вспомнила, что Роман и прежде угрожал облить бензином и сжечь мать с сестрой, а позже, уже будучи в колонии, обещал сжечь и ее саму. Другие соседи также рассказывали, что Роман жестоко обращался с родными: женщины его боялись.

Однако гибель на фронте и посмертная награда во многом обелили его образ в глазах близких. В том же репортаже двоюродная сестра Лазарука Наталия Васильченко говорит, что считает брата «нормальным человеком, который поехал и, может быть, искупил свою вину» и что «награду просто так ему бы не дали».

Восемьдесят лет покорности

Родные и знакомые пострадавших нередко находят слова оправдания для преступников. Суды в соответствии с государственной политикой в этом вопросе смягчают наказание «героям». Неудивительно, что и сами женщины, переживающие домашнее насилие, могут объяснять* действия партнера внешними обстоятельствами и верить, что жестокость временная. Тем более, если они материально зависимы от абьюзера и воспитывают детей. Нередко они вынуждены* терпеть агрессию в семье, если не имеют средств к самостоятельному существованию.

Социологи и демографы говоря, что ценность наличия в семье «хоть какого-то» мужчины укрепилась в российском обществе десятки лет назад. После окончания Второй мировой войны в Советском Союзе росло число повторных браков из-за возросшей брачной активности мужчин. Война унесла множество жизней, и возникший большой разрыв между количеством мужчин и женщин породил новый паттерн брачного поведения.

Это подтверждают и цифры: в СССР из всех граждан, потерявших супругов в 1941–1955 годы, повторно создали семью в течение 10 лет 65% мужчин и лишь 23% женщин.

По данным Всесоюзной переписи населения, прошедшей в 1959 году, женатые мужчины преобладали во всех возрастных группах. Женщины, особенно старше 50 лет, чаще были одиноки. Дефицит мужского населения сформировал в послевоенные годы представление о мужчинах как об особо ценном ресурсе, в связи с чем общество было готово простить им многие прегрешения. Отсюда распространенные характеристики, перебивающие любые претензии к женатому мужчине: «зато непьющий» и «хоть плохонький, да свой».

Как видно по результатам переписи, проведенной спустя 14 лет после завершения войны, эта установка оказалась чрезвычайно стойкой. Более того, как свидетельствуют многие современные исследования, она благополучно дожила в российском обществе до наших дней.

Читайте также «У мужчин постсоветский кризис маскулинности

Многим сложно понять, для чего они в этой жизни». Подводим итоги года и говорим о будущем с социологиней Ольгой Исуповой

«Так называемое стандартное домашнее насилие»

После вторжения российской армии в Украину СМИ все чаще пишут о преступлениях, в которых пострадавшими оказываются жены, партнерки, матери преступников, а агрессорами — вернувшиеся с фронта военные. Однако подтверждают ли объективные цифры рост домашнего насилия после начала войны? Мы задали этот вопрос эксперткам.

Официальной государственной статистики о домашнем насилии в нашей стране нет. Пресс-секретарь Консорциума женских НКО Софья Русова рассказала об исследовании, проведенном в довоенном 2021 году в рамках проекта «Алгоритм Света». Специалисты изучили приговоры и выяснили, что с 2011 по 2019 год 66% убитых в России женщин были жертвами домашнего насилия: 12 209 из 18 547 погибших  пострадали от рук членов своих семей. Для сравнения: в исследовании приведено количество советских военнослужащих, погибших за 10 лет войны в Афганистане, — 14 427 человек.

Временной отрезок, который охватило исследование, не включил в себя период пандемии, а также начавшуюся СВО. Но Софья с опорой на опыт подчеркивает, что во время ковида уровень домашнего насилия значительно вырос. Сегодня он примерно такой же, как до пандемии.

«К нам обращаются женщины, страдающие от бывших партнеров, которые ушли на СВО в составе ЧВК. Сейчас они, соответственно, в составе Минобороны. Но это меньше 1% от общего количества обращений, — говорит Софья. — Все-таки большинство просьб о помощи — это так называемое стандартное домашнее насилие, которое было 10 лет назад и есть сейчас».

Руководительница PR-отдела Центра «Насилию.нет»* Виктория Одиссонова соглашается с коллегой: родственницы или партнерки военных обращаются к ним крайне редко.

«Было пару обращений на горячую линию, но тему военных упоминали очень косвенно, — отмечает она. — Мы видим увеличение количества новостей о совершаемых преступлениях участниками боевых действий — немалая часть из них связана именно с домашним насилием. Однако довольно сложно судить, стало ли этих сообщений больше, потому что преступлений действительно совершается больше или потому что в фокусе внимания журналистов сейчас находится эта проблема».

При этом экспертки сходятся во мнении: влияние СВО на ситуацию с насилием в российском обществе пока сложно оценить. Банально потому что многие военные еще не вернулись.

Читайте также «Говорят, что меня не осуждают, но это просто слова»

Когда муж решил ехать воевать, Лера с ним развелась. И родной поселок ей этого не простил

Особо охраняемые насильники

Однако есть и еще одно обстоятельство, которое может способствовать занижению статистики преступлений, совершенных военными. Правозащитники и юристы отмечают*, что нередко женщины, которые обращаются за помощью, не готовы публично рассказывать подробности случившегося из-за вероятности уголовного преследования по статье о «дискредитации Вооруженных сил РФ». Приговор по ней предполагает до семи лет лишения свободы.

Такие опасения не лишены оснований. В российской правоприменительной практике случались попытки привлечения к ответственности жертв, публично заявивших о пережитом насилии до вынесения приговора. Но в новых реалиях уголовное дело может и не дожить до приговора, если насильник заключит контракт с Минобороны. В этом случае женщина будет обличать не бывшего мужа, истязавшего ее долгие годы, а военнослужащего, которого государство всячески бережет от дискредитации.

Софья Русова видит следы этой «молчаливой» тенденции в своей работе: «Женщины обращаются, хотят получить помощь — но в некоторых случаях просят все прекратить, потому что не верят в правосудие, в то, что их оградят от агрессора. Я не могу сказать, что это массовое явление, но этого стало больше. Второй момент — все меньше женщин и девушек готовы предавать свою историю огласке.

Экспертки подтверждают: пострадавшие все чаще боятся, что любая публичность повредит им, что жертв самих обвинят в распространении «фейков» и клеветы. Между тем в ноябре прошлого года Конституционный суд России признал легитимными публичные сообщения о пережитом домашнем насилии, даже если агрессору не вынесли приговор. Как это постановление Конституционного суда будет убеждать жертв говорить, пока не ясно.

*Признаны Минюстом РФ «иноагентами».