«Вдруг начали говорить, что черное — это черное, а белое — это белое» Государство признало всплеск домашнего насилия на фоне «спецоперации» и пытается понять, что с этим делать

В июне 2024 года российские депутаты и чиновники неожиданно стали активно высказываться о проблеме домашнего насилия. Так, партии ЛДПР и «Новые люди» разработали законопроекты, направленные на ее решение, озаботившись попутно и проблемой защиты от домашнего насилия мужчин. Кроме того, омбудсвумен Татьяна Москалькова призвала открывать по всей стране государственные кризисные центры. 

Вместе с экспертками «Гласная» разбиралась в содержании этих предложений, чтобы понять, насколько они были бы эффективны в борьбе с домашним насилием, если бы были приняты в нынешнем виде. 

«Слона в комнате не спрятать»

Интерес властей к проблеме домашнего насилия может быть связан с широким распространением и обсуждением случаев жестокого обращения и убийства женщин военными, вернувшимися из зоны боевых действий в Украине, предполагают опрошенные «Гласной» правозащитницы.

«Слона в комнате не спрятать. Я думаю, вместо того чтобы замалчивать рост насилия со стороны военных и гражданских, власти решили взять ситуацию в свои руки», — говорит одна из них. 

Есть и другое объяснение. Кремль одновременно разрешил чиновникам и депутатам использовать тему для пиара и «успокоения общества», выяснило издание «Верстка»*. При этом РПЦ, главному противнику закона о домашнем насилии, было обещано, что подобные законодательные инициативы приняты не будут. При любом раскладе власти заинтересованы в том, чтобы в общественном мнении не укрепилось представление, будто всплеск насилия в российских семьях вызван возвращением военных с украинского фронта. Согласно источникам «Верстки», Кремль запретил политикам публично упоминать о таких случаях. 

По словам двух экспертов, поговоривших с «Гласной»,

в текстах законопроектов ЛДПР и «Новых людей» действительно нет конкретных предложений по предупреждению и профилактике насилия со стороны военных с ПТСР. 

«Нужно, чтобы мужчины чувствовали себя уязвимыми»

«Думаю, теперь всем понятно, что законопроект не имеет никакого отношения к “радикальным феминисткам”. Как видите, пострадать от преследователя может и мужчина» — так член партии «Новые люди» Сардана Авксентьева объясняла, почему в законопроекте, одним из авторов которого она является, от домашнего насилия защищают не только женщин. Конкретно в этом случае речь шла о 37-летнем жителе Подмосковья Антоне Еговцеве. 7 июня он умер в подъезде своего дома от восьми ножевых ран: активиста движения «Зов предков», которое пропагандирует традиционные ценности, убил мужчина, несколько лет преследовавший супругу Еговцева. По словам последней, полиция игнорировала ее заявления о сталкинге. О необходимости защищать мужчин от насилия говорится и в законопроекте ЛДПР.

Независимое фем- и правозащитное движение годами говорило о проблеме домашнего насилия над женщинами. В разговоре с «Гласной» одна из правозащитниц полагает, что критика «радикальных феминисток» вызвана стремлением государства перенять повестку, касающуюся уязвимого положения женщин в семье. По ее словам, теперь те же идеи «транслируют люди, которым государство доверяет или которых оно контролирует». 

«Дистанцирование от этой темы иноагентов и всех дискредитированных государством повышает шанс, что закон пройдет. Я не думаю, что так порождается какая-то фиктивная система. Оттого, что начали говорить, что черное — это черное, а белое — это белое, становится только лучше», — считает правозащитница. 

С другой стороны, акцент на защите мужчин от насилия может быть связан со стремлением нейтрализовать патриархально настроенную часть общества, которая наверняка выступит против законопроекта, даже инициированного государством, продолжает экспертка. «С точки зрения [пропаганды] традиционных ценностей было бы разумнее подчеркнуть уязвимость слабых женщин и [то, что] ответственность [за них лежит] на плечах сильных мужчин. Но, видимо, этот разговор плохо заходит и нужно, чтобы противопоставления женских и мужских прав и возможностей не было. Или, например, мужчины могли себя чувствовать уязвимыми [наравне с женщинами] и им не пришлось бы выступать против [закона]», — рассуждает она.

Однако то, что депутаты делают такой акцент на защите мужчин от насилия, — это игнорирование реальности, считает специалистка по гендерному насилию и юристка Дарьяна Грязнова. Хотя, согласно международным стандартам, прописанным в Стамбульской конвенции, домашнему насилию подвергаются люди любого гендера, женщины затронуты «в непропорционально большей степени», подчеркивает юристка. 

«Сугубо популистский ход»

Из двух предложенных законопроектов только инициатива партии «Новые люди» касается проблемы онлайн- и офлайн-сталкинга.

Дарьяна Грязнова обращает внимание на международные стандарты, касающиеся защиты женщин от преследования:

• Сталкинг должен преследоваться в уголовном порядке.
• Должны существовать охранные и защитные ордера, чтобы пострадавшая могла получить защиту немедленно.
• Пострадавшие должны иметь возможность получить комплексную поддержку.

В нынешнем виде законопроект не отвечает международным стандартам. Тем не менее, чтобы привлечь внимание к своей инициативе, партия «Новые люди» запустила общественную инициативу «Сталкингу.нет»: тех, кто находится под угрозой преследования, призывают отправить детальное сообщение депутатам, чтобы те «могли понять ситуацию и помочь». 

Одна из эксперток по просьбе «Гласной» изучила платформу и пришла к выводу, что это «не работающий инструмент с прозрачной механикой, а сугубо популистский ход». Так, ее смутило отсутствие на странице информации о специалистах, работающих над проектом, и их экспертизе. 

«Вы заходите на сайт, видите фотографии депутатов, как будто эти люди будут вам помогать разбираться с вашей проблемой в сталкинге, что, конечно же, неправда», — предполагает правозащитница. По ее словам, на сайте не указано и то, как будут обрабатываться обращения, что с ними будет происходить после отправки и обратную связь в какой форме получат пострадавшие. 

«Мы долго обсуждали, что после 24 февраля будет даже невозможно себе представить, что мы вернемся к разговору о законе против домашнего насилия. Но, видимо, они хотят, чтобы этот запрос [на закон] так или иначе вызывал дискуссию в обществе, имел какое-то развитие, продолжение», — подытоживает правозащитница. 

Под защитой только браки

В июне председатель партии ЛДПР Леонид Слуцкий, ранее обвиненный в харассменте, заявил об отправке пакета законопроектов о «комплексном регулировании домашнего насилия» на рассмотрение в правительство РФ и в Верховный суд. Однако и эта инициатива вызывает сомнения у экспертов.

Главный ее минус в том, что она распространяется только на членов семьи и пары с детьми, обращает внимание Дарьяна Грязнова:

«Согласно проекту, семейные отношения возникают между супругами, родителями и детьми, а также лицами, имеющими общего ребенка, в процессе совместной жизнедеятельности. [Этой формулировкой] исключены [из-под защиты] бывшие супруги и партнеры, у которых нет детей».

«При этом, согласно Стамбульской конвенции, насилие может происходить и в быту между нынешними и бывшими супругами или партнерами, независимо от того, проживают они вместе или нет», — продолжает юристка. 

Кроме того, законопроект не распространяется на бездетных женщин в неофициальных отношениях, а также на разведенных женщин, которые хотят обвинить бывшего супруга в домашнем насилии после расторжения брака. При этом согласно статистике за 1996 и 2002 годы (более актуальных данных нет), российские женщины чаще сообщают о случаях насилия в браке именно после развода. По статистике центра «Насилию.нет», 40% всех тяжких насильственных преступлений в России совершается в семье.

Еще одна тонкость: в инициативе ЛДПР предлагается изолировать жертву от агрессора, а не наоборот — агрессора от жертвы, как рекомендуется в международных документах, подчеркивает Дарьяна Грязнова. По словам юристки Мари Давтян, изоляция жертвы поставит ее в еще более уязвимое положение — в частности, из-за того, что порядок изоляции не определен в законопроекте.

Изнасилование в браке

В настоящее время ответственность за совершение насильственных действий в УК и КоАП РФ применяется в общем порядке, без установления повышенной ответственности за совершение таких действий в семье.

Та же ЛДПР предлагает ввести повышенную уголовную ответственность для членов семьи по ряду статей, например, за убийство, доведение до самоубийства, умышленное причинение тяжкого, средней тяжести и легкого вреда здоровью, побои (при этом первый эпизод побоев так и остается всего лишь административным правонарушением), истязание, угрозу убийством и преступления, связанные с сексуализированным насилием.

Вот как это будет работать в случае с изнасилованием: изнасилование супруги, матери или женщины, с которой мужчина имеет общего ребенка, станет «отягчающим» обстоятельством (квалифицирующим признаком), из-за чего срок тюремного заключения вырастет. Сейчас за такое изнасилование можно назначить наказание на срок от трех до шести лет. Законопроектом ЛДПР предлагается наказывать за такие действия лишением свободы на срок от пятнадцати до двадцати лет.

«Например, по части 1 статьи 105 УК убийство наказывается лишением свободы до 15 лет. Но в части 2 этой же статьи есть список квалифицирующих обстоятельств, и наказание дают уже вплоть до пожизненного: это беспомощное состояние, беременность, убийство, совершенное с особой жестокостью или общественно опасным способом. ЛДПР предлагает этот список дополнить, чтобы преступления против детей, родителей, супругов и лица, с которым виновный имеет общего ребенка, попали в часть 2 с возможным наказанием вплоть до пожизненного лишения свободы», — объясняет Дарьяна Грязнова.

Миллион за клевету 

Однако определение домашнего и сексуализированного насилия в пакете законопроектов, разработанных ЛДПР, расплывчато, замечают правозащитницы. Из-за этого некоторые виды насилия, распространенные в России, остались без внимания. 

«Из определения физического насилия выпали побои, хотя это одна из самых распространенных историй, а экономическое насилие не содержит положения о неуплате алиментов», — перечисляет Мари Давтян. 

При этом ЛДПР предлагает криминализировать клевету о совершении и (или) угрозе совершения насильственных действий в сфере семейно-бытовых отношений. Это может иметь огромный «охлаждающий эффект», уверена Дарьяна Грязнова:

«Даже пары дел, заведенных после того, как пострадавшие расскажут о своей истории, будет достаточно, чтобы они навсегда замолкли».

Наказывать за клевету предлагается штрафом в размере одного миллиона рублей или заработной платы за период до года либо обязательными работами на срок до 240 часов.

Пострадавших и так можно привлечь за клевету, уже есть статья 128.1 УК РФ. Однако инициатива ЛДПР — это прямая попытка закрыть рот как пострадавшим, так и правозащитницам, которые имеют смелость говорить о совершаемом насилии, подчеркивает Грязнова.

Нехватка кризисных центров

Уполномоченная по правам человека при президенте РФ Татьяна Москалькова тоже задумалась о проблеме домашнего насилия. На ежегодном докладе в Совете Федерации она предложила создавать государственные кризисные центры и финансировать их из бюджета. По словам чиновницы, подобная практика уже существует в 16 регионах. 

В том же выступлении Москалькова добавила, что существующие немногочисленные государственные центры не справляются с нагрузкой. И рассказала, как вместе с коллегами посетила два московских центра содержания жертв домашнего насилия и была «очень удивлена» отсутствием свободных мест в учреждениях вместимостью по 100 человек. 

«Если вспомнить статистику ООН, согласно которой с физическим и/или сексуализированным насилием на протяжении жизни сталкивается каждая третья женщина, то очевидно, что государственные центры просто не предоставляют нужного количества койко-мест», — подтверждает Дарьяна Грязнова. 

По стандартам, разработанным Советом Европы, на 10 тысяч человек полагается одно семейное койко-место — то есть кровать для матери и ребенка (или нескольких детей, в зависимости от среднего количества несовершеннолетних в стране).

По подсчетам авторов доклада, из расчета на все население России в стране должно быть как минимум 14 700 мест для пострадавших от домашнего насилия.

В 2014 и 2015 годах в России работало 95 государственных и частных приютов для женщин в 53 регионах. Общее количество мест в них составляло 1349 — практически в 11 раз меньше нормы, рекомендованной Советом Европы. Даже Москве необходимо в 12 раз больше мест для женщин в кризисной ситуации, чем есть в двух городских бюджетных учреждениях сейчас (то есть 2400 вместо 200).

Безопасность не для всех

Простого открытия новых государственных кризисных центров недостаточно для решения проблемы домашнего насилия, необходимо совершенствовать оказание комплексной поддержки и помощи, продолжает Дарьяна Грязнова. Например, что в некоторые бюджетные учреждения принимают женщин только с местной пропиской и пакетом документов, в который может входить направление от службы социальной защиты, паспорт, свидетельство о рождении ребенка, результаты флюорографии, прививочный сертификат и справка об эпидемиологическом окружении на себя и ребенка.

В московском Кризисном центре помощи женщинам и детям, о котором, вероятно, и говорила Москалькова, женщину «в безвыходном положении» могут принять и по факту явки. Однако собрать и принести все необходимые документы она должна будет после размещения. В остальных случаях решение о приеме в стационар принимает специальная комиссия в течение 60 дней.

Напротив, в негосударственных кризисных центрах, как правило, принимают без огромного пакета документов и местной прописки. Могут разместить и женщин с ВИЧ, если они принимают терапию (в обычных приютах их считают эпидемиологической угрозой).

* Признаны Минюстом «иноагентами»