«Теперь мы должны уйти в подполье» Учительница из Петербурга — о сопротивлении безумным указам

Учителя всегда были уязвимой группой в России, но на фоне «спецоперации» все усугубилось. Сначала их обязали вести патриотические «Разговоры о важном» — чтобы «противостоять нацизму, который на Украине приобрел государственную политику», а после мобилизации привлекают к раздаче повесток.

Далеко не все готовы безропотно следовать указам сверху: петербурженка Ольга Миловидова, идеолог и создатель школы с углубленным изучением иностранных языков № 204, 30 лет бывшей побратимом финского города Турку, объявила «уроки непослушания». «Гласная» записала ее монолог о том, почему учителям важно сохранять достоинство и чем опасны «уроки патриотизма».

«Гордилась и флагом, и страной»

В марте педагоги не знали, как реагировать на происходящее. Мы собрались на педагогический совет. Нужно было поговорить по душам, обсудить сложившуюся ситуацию и, главное, понять ориентиры каждого. Я думала так: война всегда остается войной, как ее ни называй. И я была уверена, что так думают все мои коллеги.

Я сказала, что «специальная военная операция» — это все равно [слово запрещено Роскомнадзором], потому что в результате нее гибнут в том числе и мирные жители. Мой коллега, молодой педагог, который совсем недавно пришел в школу, удивился моей позиции и сказал: «Как вы можете так думать?» Он даже слово «так» выделил голосом.

А что, есть стандарт, как можно думать, а как нельзя? Свою позицию он начал со слов «есть мнение». А чье это мнение? Есть мое мнение, есть ваше мнение, и мы можем обсудить позиции друг друга. А есть, оказывается, просто чье-то мнение, и оно вдруг стало очень значимым. Я очень хорошо помню эту риторику в советское время, которое теперь можно смело назвать мирным.

И вторая его фраза: «Мы, учителя, государевы дети». Каково?! Учителя, оказывается, дети несмышленые, которым государь дает ориентиры.

Меня удивляет эта путаница: понятие «родина» постоянно объединяют с понятием «государство». Государство — это вертикаль власти, которая свое видение навязывает сверху. И ничего общего с родиной у государства нет. То есть, если государство заботится о стране и ее людях, как о родных! Родина, род, родители, народ, природа – однокоренные слова.

Цикл внеурочных патриотических «Разговоров о важном» — тоже из серии знаний, спущенных сверху. Занятия прописало Министерство просвещения, во всех государственных школах России используют материал, утвержденный ведомством. В каждой российской государственной школе

эти уроки идут по одинаковому плану, и реакции у детей — одинаковые. Им неинтересно. Я не знаю ни одного ребенка, который бы посещал «Разговоры о важном» с радостью.

Большинство детей принимают эти лекции о патриотизме как повинность. Они, конечно, отвлекаются — так же, как и на других неинтересных уроках. Хотя, нет, может быть и интересно, ведь раньше никто не рассказывал в школе о Беслане, но дальше я волнуюсь спросить, можно ли иметь на этот счет иное мнение, чем единственно верное?

А есть дети, которые и вовсе не приходят на эти занятия, — и такое право у них есть. Эти уроки — необязательны к посещению, да и педагоги не «строжествуют», не заставляют их посещать. Мы же все понимаем, что, игнорируя «Разговоры о важном», дети (и их родители в большей части) протестуют против навязывания им морали.

Приходили ли родители к нам на разговоры? Нет. Они просто не приводят детей. Но есть и такие, кто приводит, потому что им некуда больше детей вести. А учителя им говорят то, что спущено сверху.

Учителя нашей школы, конечно, находят темы, которые могут заинтересовать и объединить школьников. Но это хорошие учителя. Есть в нашей школе и другие, которые живут по понятию «есть мнение». И они готовы навязывать позицию государства и детям, и их родителям.

Я не считаю эти уроки безвредными. Еще в период Русско-японской войны Лев Толстой писал в статье «Патриотизм или мир» (кстати, ее никто не запрещал, до сих пор в открытом доступе), что очень опасно ставить во главу угла патриотическое движение: это может обернуться погромами, великодержавным шовинизмом, притеснениями. Образование — это всегда сомнение. А у патриота сомнений нет! За него уже все решили, все ему рассказали, а все, что не разрешили, запрещено. Просто и удобно. Вести же диалог с равным и свободным человеком — это сложно.

Я перестала ходить в школу по понедельникам — не только из-за «Разговоров о важном», но и потому, что в эти дни исполняли гимн и поднимали флаг России. Поймите, я не против флага, мой муж водружал его на доме политпросвещения в 1991 году, и тогда я гордилась и знаменем, и страной, и своим мужем. И нашей совместной победой в битве за свободу. Флаг — это же не ритуальная хоругвь, он не про крестный ход. Я — за гимн России и флаг России по великим поводам, а не по календарным событиям вроде наступления понедельника и необходимости идти в школу. И вообще: почему школьная неделя должна начинаться с гимна и подъема флага, а не с физзарядки?

«Театр не получился — получились плац и муштра»

Идея о создании школы, которая позволит детям из России поступать в европейские университеты, у меня родилась еще в перестроечное время, когда пал железный занавес. Я мечтала о школе, которая объединит страны и сделает мир для российских школьников не только большим, но и близким, научит жить в глобальном мире, станет мостом между разными странами, культурами, языками.

И такая школа появилась 1 сентября 1989 года. Наша школа дала возможность приезжать в Финляндию на летние каникулы, жить в семьях и познавать таким образом культуру страны. Семьи ленинградцев тоже принимали учеников из финского города Турку и других городов Финляндии. Я никогда не была директором, не стремилась им быть, но до сих пор школу № 204 на Миллионной улице Санкт-Петербурга называю своей школой. Пришла как заместитель директора и как учитель финского языка. С 2014 по 2020 год была заместителем директора по опытно-экспериментальной работе. А в переиод с 2001 по 2014 год работала на кафедре межкультурной коммуникации в РГПУ им.А.И.Герцена, где защитила свою вторую диссертацию, получила звание доцента.

Почему мы стали сотрудничать с Финляндией? Это долгий путь. После окончания университета я пришла работать в Дом дружбы, руководила обществом дружбы «СССР — Финляндия». В 1985 году, впервые в истории СССР, три школы советского Ленинграда и три школы финского Турку подписали договор о взаимной дружбе. А в 1986-м в Ленинград стали приезжать финские школьники, они хотели лично познакомиться с советскими школьниками.

И я вдруг поняла, чего же нам так не хватает. Общего языка.

Когда появилась наша школа, Россия училась быть свободной и ростки свободомыслия, конечно, зарождались в школах. Я создавала школу, которая объединяет людей, живущих в разных странах, а не разъединяет.

Выпускники и советских школ получили также право поступать в университеты и институты Финляндии.

В школе на Миллионной улице Петербурга последние 30 лет мы внедряли в том числе и некоторые правила и традиции из образовательного процесса Финляндии. Например, кормим всех школьников: и первоклашек, и старшеклассников. В соседней стране так поступают с середины сороковых годов, так формируют для ребенка условия для желательного пребывания в школе.

Кроме того, финны не просто создали перемену между уроками, а сделали отдых таким же значимым, как сам урок. В Финляндии на переменах все школьники, прежде всего, начальной и основной школы выходят в школьный двор.  Поэтому в Финляндии нет также тренировок по эвакуации. Да и зачем, если дети выбегают на улицу пять или шесть раз за день?

И мы тоже так пытались делать. Вместе с урбанистами в школьном дворе на Миллионной улице мы планировали сделать двор здоровья и заниматься здесь физкультурой. Потом появилась идея создания театрального двора. В петербургском Михайловском театре шел ремонт и остался красивейший задник, который хотели выбросить, но друзья предложили его нам.

17 августа 2017 года — навсегда запомню этот день — должен был состояться самый прекрасный день, я, даже не дождавшись окончания отпуска, вышла на работу и вижу — двор закатывают в асфальт. Теперь здесь нет ни двора здоровья, ни театрального дворика, а есть плац. Часть здания школы передали кадетскому корпусу Следственного комитета. Кадеты теперь маршируют по школьному двору. Театр не получился — получились плац и муштра.

«Я видела глаза бывших врагов — сильнейшее впечатление»

СВО нередко сравнивают с Зимней войной, в которой Советский Союз воевал с Финляндией. Зимней в историографии СССР называют первую войну с Финляндией, она шла с ноября 1939 до марта 1940 года. А 22 июня 1941 года в Финляндии начинается вторая война с СССР, они называют ее война-продолжение. Мы ее так не называем, мы ее называем Великой Отечественной войной. Что общего? До 1917 года Финляндия входила в состав Российской Империи, то есть эти две страны были одной страной. В 1918-м Ленин называл Финляндию как Социалистическую Рабочую Республику.

Финские и немецкие войска замкнули кольцо блокады Ленинграда: северное полукольцо окружения Ленинграда держали финны. Войска вел Карл Густав Маннергейм, который служил в царской армии и жил в Санкт-Петербурге, не разбомбил Ленинград, не сровнял его с землей. Но да, он командовал войсками, которые сомкнули кольцо блокады. И все же соседние страны отказались от политики вражды. В 1944 году подписан мирный договор между Советским Союзом и Финляндией. Страны стали изучать культуру друг друга, в Финляндии возникло общество «Финляндия — Советский Союз», в 1948 году подписан Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между нашими странами и в 1953 году Ленинград и Турку стали городами-побратимами, спустя восемь лет после победы над фашистской Германией.

В 1984 году Дом дружбы получил запрос от ветеранов советско-финской (Зимней) на встречу с ветеранами Великой Отечественной войны. Наши ветераны согласились. Пришли и сели за общий стол совсем не старые мужчины, но они воевали друг против друга.

Я видела глаза бывших врагов — сильнейшее впечатление. Как они смотрели друг на друга! Не как враги, а как люди, пережившие совместное большое горе!

Я уже не помню, была ли минута молчания, чтобы почтить память павших, но минута, когда они все не начали вспоминать и говорить, была. Потом пили чай, говорили.

«Кто же сделает страну свободной?»

Я дважды участвовала в выборах в муниципальные органы власти. В 2014-м у меня даже не приняли документы: просидела в очереди несколько дней, пока не закончился срок приема документов. Через пять лет, в 2019 году, в свою команду меня позвал Андрей Пивоваров. Я ходила по квартирам жителей нашего микрорайона, рассказывала о себе, о том, что я хочу изменить.

В те дни, перед самыми выборами, я была на эмоциональном подъеме и верила, что я изменю будущее. И в этом воодушевленном состоянии пошла в театр. Польский режиссер Кристиан Люпа привез в Петербург спектакль «Процесс». Спектакль поставлен по мотивам произведений Кафки. После спектакля, уже за кулисами, я успела задать мэтру польской сцены только один вопрос: «Надо ли участвовать в выборах?» И он мне ответил: «В несвободной стране участвовать в выборах бесполезно». Я готова была спорить. Тогда я готова была спорить. Но он не поддержал меня в споре и ушел…

Позже я поняла: свободной страна делается не через выборы и даже не через революции и митинги. Но только через образование. Только через чувство собственного достоинства и чувство внутренней свободы.

У финнов есть невероятное чувство достоинства, которое воспитывается через систему раннего самоуправления. Нет здесь отметок, но есть самооценки. Детей учат критериям, по которым они сами себя оценивают. Не других, себя. И так, по крупицам, в Финляндии взращивают людей думающих. Понятно, что Финляндия — это не рай на земле, здесь есть и подлые, и завистливые, и буллинг этот страшный. Но здесь учат не закрывать глаза на проблемы, а преодолевать их. Учат, а не навязывают волю, не запрещают, не наказывают. Думать можно и нужно.

В Финляндии создали условия для самостоятельной и независимой преподавательской деятельности — в Финляндии нет обрнадзора. Над хирургом же не стоят во время операции, он сам принимает решения. А педагогу в России не позволяют самостоятельно учить, есть необходимость писать отчеты и следовать планам.

Школы современной России пошли по пути развития всей современной России: нет свободомыслия, есть федеральный государственный образовательный стандарт № 3. Документ состоит из более чем шести сотен страниц, где прописано, что, как и кому преподавать. Унизительно это все, конечно. Впрочем, как и унизительно заставлять педагогов разносить повестки по квартирам. Я не хочу, чтобы мои коллеги это делали. И я не хочу в это верить.

А ведь федеральный государственный образовательный стандарт №2, который должен был завершиться в 2024 году, вводит во всех российских школах обязательное изучение двух иностранных языков, минимум. Замечу, в Финляндии за счет государства изучают три-четыре языка. Российский образовательный стандарт №3, который введен взамен стандарта №2 вообще не предусматривает углубленное изучение иностранных языков.
В 2022 году даже в нашей, рожденной свободной школе изменилась атмосфера. Атмосферу, понятно, меняют люди. В школе изменился и педагогический состав. В школу пришли, уверена, хорошие учителя, но крайне исполнительные люди, которые работают по стандарту №3.

Они молоды, они думают о дне завтрашнем, о стабильной зарплате, и я не могу их осуждать. Так же было и в советские годы.

Но участвовать в возрождении советской, то есть неповоротливой и закостенелой школы я не могу, я хочу другого будущего, я строила и мечтала совсем о другой школе.

Президент Финляндии Саули Нийнистё наградил меня 30 сентября 2021 года Рыцарским крестом ордена Льва Финляндии. Это огромная честь для меня.  Финляндия поблагодарила меня за вклад в просвещение, за продвижение изучения финского языка и культуры в Санкт-Петербурге, и я иду по дороге объединения культур разных стран. Все мое деятельность в школе было связано с диалогом культур, с межкультурной коммуникацией, с дружбой между людьми из разных стран..

В марте Мэр города Турку прислала нам письмо о временном приостановлении сотрудничества между городом Турку и нашей школой. В марте со школы пришлось снять флаг Финляндии и флаг Турку. И сложили их в моем кабинете. Потом флаги Великобритании, Швеции, Норвегии.

Мы отмечали новогодние праздники по финским традициям: приходил Йоулупукки с женой Йоулумуори, у нас были и гномики. Мы учили песни. В Финляндии Рождество не просто церковный праздник, это государственный праздник. Безусловно, нам никто не помешает читать Калевалу, но как это будет выглядеть по закону? Финляндия — это же теперь недружественная страна, а изучение ее культуры — подпольная деятельность?

В России есть несдавшиеся. Но многие уехали семьями из страны после объявления мобилизации, ведь отцы большинства наших пяти сотен детей подпадают под нее. Пишут мне, благодарят за уроки, за знания, за вклад в их детей и сожалеют о прошлом, о том, что все закончилось так нелепо и постыдно. А те, кто не уехал, ощущают себя по-разному. Есть отцы, которые просто перестали приходить в школу. Не знаю: или скрываются, или уже ушли по повестке. В школе об этом не говорят. Установился режим тишины.

Я не ушла из школы. Я пока в школе. Пока. Меня пока не отпускают. Да, буду учить первоклашек, не могу их оставить, ведь они поступали в нашу еще совсем другую школу. И я не могу их обмануть. Но как можно свободно жить, когда государство навязывает свою волю? Власть от школы и от меня лично отрезает по кусочку. Уже много отрезали, но если бы это отрезали за один раз, то я бы, наверное, умерла от боли. Но отрезают по кусочку. И я пока еще живая.