«Ты столько лет со мной — и совсем на меня не похожа» История женщины, которая не смогла полюбить приемную дочь

Арина взяла под опеку «подарочного» ребенка — красивую светловолосую девочку без особенностей развития, которой на тот момент не было и трех лет. Сейчас приемной дочери семь. Она без ошибок пишет диктанты для второго класса и немножко говорит по-английски. Очень любит обниматься и, если выпадает случай, часами сидит на коленях у крестной. Но самой Арине неприятны прикосновения девочки. Она быстро целует ее перед сном и в утешение говорит: «Ничего, Светка, у тебя обязательно будет муж, который будет тебя зацеловывать».

Специально для «Гласной» Мария Семенова рассказывает историю женщины, для которой приемная дочь так и не стала родной.

«Вижу цель, не вижу препятствий»

Арина приняла решение взять в семью девочку в ситуации абсолютного счастья. Подрастали кровные дети: дочери было девять, сыну — четыре.

«У нас очень счастливая семья. Хороший муж, помогает по дому и финансово, вообще никаких ссор нет. На тот момент было очень легко: и в родительстве, и в профессии. Я работала онлайн, но при этом у меня были постоянно какие-то полеты за рубеж, хватало эмоций, впечатлений. И дети были пристроены: старшая ходила в очень хорошую частную школу, младший — в частный детский сад. Идиллия. Я до сих пор вспоминаю то время и думаю: “Господи, что же я не жила спокойно?”» — рассказывает Арина.

Они с мужем хотели третьего ребенка, но у женщины были проблемы со здоровьем. Финансово семья могла позволить себе ЭКО и суррогатное материнство, но Арина сказала супругу: «Возьмем младенца из детского дома. Какая разница, кого любить?» Тот сначала воспринял идею без энтузиазма: «Зачем, нам ведь и так хорошо?» Но Арина уговаривала: «У нас есть возможность помочь ребенку, будет наша конфетка, принцесса».

Казалось, что судьба сама подталкивала их к тому, чтобы взять приемного ребенка: был 2020 год, пандемия коронавируса, период массовой удаленки. Муж Арины, всегда очень много работал: у него свой бизнес. По словам жены, он никогда не смог бы найти время на школу приемных родителей, если бы занятия тогда не проводили онлайн. 

Сейчас Арина считает, что та школа приемных родителей была организована плохо: «Занятия вели тети с какими-то знаниями из книжек, они как будто просто брошюрку прочитали». Это стало первым препятствием на пути к тому, чтобы верно оценить свои силы и принять взвешенное решение.

«Вторая проблема — конечно, мой характер. Я такой человек: вижу цель, не вижу препятствий. Если я что-то решила, мне нужно обязательно это сделать», — признается Арина.

Супруги хотели взять младенца, но здоровых малышей в базе детей-сирот в тот момент не было. Воспитывать ребенка с инвалидностью пара была не готова. Свету, которой на тот момент не было и трех лет, они нашли случайно. Помог друг, он познакомил их с сотрудницей органов опеки в другом регионе.

«Именно человеческий фактор помог. Она увидела не просто фамилии на бумажке, а нас как будущих приемных родителей. И говорит мне: “Есть девочка, два с половиной года, хорошая, здоровая. Сейчас ее отца и мать будут лишать прав, я сообщу”», — вспоминает Арина.

Позже сотрудница опеки перезвонила и сказала: «Нет, пока не лишили, нужно подождать еще два-три месяца». К этому времени Арина устала от поисков и готова была отказаться от мысли о приемном родительстве.

«Я уже плюнула на это, мы записались к врачу на забор яйцеклеток для суррогатного материнства. И вот на следующий день у нас прием — а мне звонят из опеки и говорят: “Сейчас точно будет лишение, приезжайте”. И первый раз присылают ее фотографию — до этого мы даже не видели, о каком ребенке речь», — рассказывает Арина. 

Светловолосая малышка Света напоминала Арине ее подругу детства. «Блондиночка маленькая, беленькие ручки с ноготочками, прям копия моей подружки Маши. И вот вся Маша в этом была: дружит с тобой, дружит — и тут же гадость сделает. Самое интересное, моя дочка один в один».

Таких, как Света, приемные родители обычно называют «подарочными». Здоровых детей до трех лет в базе сирот очень мало. Не говоря уже о том, чтобы они были симпатичными блондинками. Но Арина вспоминает, что, когда увидела Свету, у нее появилась мысль: «Не надо ее брать». Женщина одернула себя: «Как можно выбирать? Это же ребенок, мы не в магазине».

«Сейчас я считаю, что нужно обязательно выбирать приемного ребенка, потому что потом с ним долго-долго жить. С кровным, если вы характером не совпадете, гормоны все это перебьют, а с приемным — нет», — рассуждает она.

Когда она показала фото малышки старшей дочери, Веронике, та сказала:

«Нет, такая девочка нам не нужна. Вот если будет совсем маленькая, в колясочке, то нормально, а это очень большая».

Арина стала ее уговаривать: «Ну как же так? Малышка без родителей, одна, нам надо ей помочь». В итоге Вероника согласилась.

«У меня было сильное опасение, что у Светы очень маленькая разница в возрасте с моим сыном: год и пять месяцев. Почему я не прислушалась к своей интуиции?» — сетует Арина. Она боялась, что нарушится семейная иерархия. В целом значимая разница в возрасте (не меньше двух лет) между кровным и приемным ребенком — классическая рекомендация потенциальным опекунам. «Но знаете, не было варианта, что вот тебе 10 детей, выбирай. Тут вроде предлагают, да я сама хотела, уже неудобно отказаться. И надо же помочь этой бедной малышке».

Насколько известно Арине, родители Светы злоупотребляли алкоголем. У их первого ребенка была умственная отсталость, второй погиб («Видимо, запили сильно и не уследили»). Света родилась третьей.

«Она жила в семье несколько месяцев, потом родители сами сдали ее в детский дом. А на лишение прав органы опеки подали, только когда Свете было два с половиной, хотя отец и мать ни разу ее не навестили. Ей на самом деле психику в детстве покалечили, потому что у нас разрешено отдать ребенка на полгода государству и сказать: “У меня нет возможности сейчас его содержать”. А потом продлить, затем еще раз продлить». 

Арина рассказывает о достаточно распространенном явлении — скрытом сиротстве. Так называют ситуацию, когда родители добровольно помещают ребенка в детский дом на оговоренный срок по договору с органами опеки. Проблема в том, что договор можно продлевать вплоть до совершеннолетия ребенка. Такие дети не попадают в базу сирот, и их шансы найти приемную семью практически равны нулю.

«Никогда по-женски, мягко не сделает»

Когда Света оказалась в семье, сразу начала называть Арину мамой, а ее мужа — папой. Вместе с тем довольно быстро стало понятно, что найти свое место ей будет сложно.

«Тут и природный характер, и изуродованная психика. Ее основные слова были “Я хочу”. Мой сын очень хороший, но эгоист, он не готов делить маму с кем-то. Старшая его любит и во всем уступает, а тут появилась младшая сестра. Несмотря на то что она маленькая, худенькая, характер у нее прямо мужской. Никогда не уступит, никогда по-женски, мягко не сделает. Знаете, вот бывают девочки: слезки полила, и все ей простили, да? Света абсолютно другая. Все нахрапом, все с криком, со скандалом. У нее мама и бабушка прямо славятся в их деревне скандальным нравом, и он, к сожалению, передался дочке. Старшие, может быть, ей и уступили бы, но она ни разу не попробовала с ними договориться. Другие девочки, смотрю, слезки пустят: “Ну ты же мой братик, ну отдай мне последний кусок шоколадки”. А она никогда так не скажет», — рассказывает Арина.

Света обрывала обои, ломала вещи, но это Арину не сильно тревожило: «Мне кажется, для таких детей это норма».

В детском саду могла взять чужое: «Бусы понравились — забрала у девочки».

Все дети Арины постоянно заняты: танцы, английский, самбо, репетиторы, рисование, пение. Интеллектуально Света смогла вписаться в семью — для ребенка с опытом сиротства, родившегося в маргинальной семье, это скорее редкость. Но, в отличие от кровных, Света не усидчива.

«Дочка поменяла пять частных садов. Мы нигде не смогли остаться. Это прям треш для меня. Притом что она абсолютно здорова, у нее нет никакого СДВГ, она умнее моих детей. Был один частный сад, где конкурс 20 человек на место, и она поступила с максимально высоким баллом. Но мы не проучились там и двух месяцев», — рассказывает Арина.

По ее словам, Света может «жить только в очень строгих рамках». А в частных детских садах всё пытались решить через разговоры.

«Допустим, ей говорят одеваться. Все дети оделись, а она в майке. Потому что она в этот момент поболтала со всеми, но при этом не оделась. Все дети должны стоять ее ждать! В госсаду ты или одеваешься, или Семеновна так на тебя рявкнет! А в частном садике с ней разговаривают, ей объясняют, что так нельзя. А ей вообще кайф: столько внимания! Она совсем одеваться не будет! Ее уже раза два на прогулку не взяли, а ей еще лучше: можно остаться вдвоем с нянечкой», — говорит Арина.

В итоге женщина перевела дочку в обычный государственный детский сад. «Там тетки советской закалки.

Она годик у них отсидела в углу, потому что за любую провинность там ты сидишь на стульчике, и поняла правила»,

— поясняет Арина. По такому же принципу выбрали и репетитора по русскому языку.

«Она может полтора часа русский выписывать — ходит дополнительно по средам, там учительница такая строгая, Света у нее диктант за второй класс пишет. У нее нет вообще никакой проблемы с концентрацией, но есть огромная лень, которая родилась первее Светы, вот и все. Она эту лень любит, холит, лелеет. Себя очень любит. Вот не дай бог напрячься».

Арина считает, что девочка «просто требует какого-то внимания к себе на ровном месте».

«Занимаемся английским. Лишнее слово написать — у нее истерика будет час. Она будет выводить меня из себя, расковыривать себе руки. Хотя она живет у нас четыре года. Она же видит, как старшие дети трудятся, но ее это не мотивирует», — говорит Арина.

В следующем году Света пойдет в первый класс — Арина решила, что лучше сделать это в полные семь лет, а не в шесть с половиной: «Она хоть и умная, но в эмоциональном плане для нее так лучше». 

«Сильное разочарование»

Арина говорит, что привыкла к Свете, жалеет ее, но не может ей доверять. Остальные члены семьи стараются дистанцироваться от девочки.

«Младший сын, наверное, единственный любит ее искренне. Несмотря на то что у них очень тяжелые отношения, он к ней относится как к своей. Но у него характер такой: “Кого люблю, того мучаю”. Если, допустим, мы очень сильно поссорились со Светой, он прямо плачет, заснуть не может: “Мам, подойди, обними, помирись, она же маленькая”. Старшая дочь не относится к ней как к сестре. Очень на нее обижается: Света сильно ее дразнит. Хотя ей семь лет, она, как женщина, уже чувствует слабые места и обязательно уколет. Поэтому старшая просто предпочитает максимально ее игнорировать», — рассказывает Арина.

Аринина мать, приемная бабушка Светы, много с ней занималась, но последние полгода и у нее «сильное разочарование».

«Когда к нам приезжает моя мама, у них одна комната на двоих. Бабушка у нас очень чистоплотная. Света это прекрасно знает. Бабушка говорит: “Света, ты свою постель заправила?” — “Да”. Та поднимается — а кровать не заправлена. Это кажется мелочью, но у Светы просто натура такая. Зато когда ей что-то надо, она 10 раз напомнит, никогда ничего не забудет».

При этом Арина признает, что Света добрая и не жадная и, хотя может впасть в истерику, через полчаса об этом уже не вспомнит, в ней нет злопамятности.

Приемная мама ждет от Светы большей осознанности, ведь она «умная девочка».

Многие ее эмоциональные реакции Арина воспринимает как что-то, сделанное назло. Например, рассказывает, как однажды на полдня оставила Свету с дядей.

«Он ее домой привез, просит: “Света, разденься”. Она делает это через час. Вот, бляха-муха, тебя взрослый человек просит раздеться. Ты что, пришла домой, не знаешь, что тебе надо снять одежду, помыть руки? Тебе семь лет! Ты умная девочка! Нет, она лучше вниз головой повисит на диване», — сердится Арина на дочь.

Перед тем визитом к дяде Арина со Светой договорились, что, если девочка выполнит одно задание по математике и прочитает одну страницу книги, вечером сможет посмотреть мультик. «За целый день какое-то одно упражнение и страничку книжки, да? Ну что вы думаете, я приезжаю — она ничего не сделала. Но она же прекрасно знает, я проверю. Но ничего не делала!»

«Мамочка, мне никто больше не нужен, только ты»

Когда Арина искала приемного ребенка, изначально думала об удочерении: «Я не рассматривала вообще никаких опек: не люблю эти бумажные дела, отчеты, платят копейки в месяц — мне они не нужны». Но у мужа было другое мнение. 

«Очень много финансовых моментов: сразу встанет вопрос, как потом будет делиться наследство между детьми. И муж сказал: “Давай она вырастет, и мы ей все купим. И квартиру, и образование дадим”. Вообще в плане финансов не экономим», — говорит она.

Света всегда знала, что она приемная. Специального разговора об этом не было, просто эта информация не скрывалась. По документам девочку зовут Алисой. Иногда удается договориться, чтобы ее звали Светой, — например, воспитатели частных детских садов обычно идут навстречу. Если нет, девочку называют Алисой — она осознает, что это ее имя, но, по словам Арины, не сильно его любит. 

По закону опекуны не имеют права менять имя или дату рождения ребенка — это могут делать лишь усыновители. При этом усыновленный ребенок имеет те же права, что и кровный, в том числе, становится полноправным наследником. Ребенок же под опекой сохраняет все социальные гарантии, которые имеют дети, оставшиеся без попечения родителей. 

«Когда она пойдет в школу, может быть, нам придется все-таки удочерять, чтобы у детей в классе не было никаких вопросов. Потому что учиться в классе под одной фамилией, а дома жить под другой тоже тяжело.

Она, конечно, спрашивает, когда у нее будет наша фамилия.

Я говорю: “Тебе будет 14 лет, захочешь — поменяешь. Ты понимаешь, что с удочерением потеряешь все льготы от государства? Видишь, садик тебе дали по одному звонку”».

По поводу ее кровной семьи Арина сказала Свете: «Дорогая моя, будет 18 лет, адрес тебе дам, знакомься. До этого времени точно в моей жизни их не будет, даже без разговоров. Я не собираюсь помогать этой семейке».

Арина не может вспомнить, в каком контексте случались эти разговоры: «Как-то между прочим, не то чтобы специально». Признается, что несколько раз в порыве злости говорила дочери: «Свет, ты ведешь себя как хабалка, как твоя мать, ты столько лет со мной — и совсем на меня не похожа по характеру». 

Света отвечала: «Мамочка, нет, я только на тебя похожа, мне никто больше не нужен, только ты».

«Об этих фразах потом жалеешь, но бывает же, все же мы люди, можем что-то эмоционально сказать», — говорит Арина.

«Ее путь смирения»

Арина не любит, когда Света ее обнимает и целует.

«Я ее обняла — и все, пошла дальше. Если прям совсем не хочу, говорю: “Света, отвали, не хочу”. Я не заставляю себя делать это. Если я сына укладываю, не могу заснуть, не обняв его, не поцеловав, я прям тискаю его. Свету я поцеловала, по головке погладила: “Все, спокойной ночи”. Она это уже знает, это ее путь смирения в какой-то степени, потому что ей нужно много обнимашек, целовашек. Ну что сделаешь? Я не могу ей этого дать. Говорю: “Светка, у тебя будет муж, который точно будет тебя любить, зацеловывать”. Ну как-то пытаюсь с юмором», — описывает она.

Когда раз в год Света с родителями приезжает в гости к бабушке со стороны отца, то сразу бежит обниматься и дарит самодельные подарки. Не слезает с колен крестной, когда та к ним приходит. «Если дашь ей волю, она с тебя не слезет с этими обнимашками. По факту ей все равно, с кем обниматься-целоваться. Хотелось бы с мамой, но мама не дает, пообнимаюсь с другими».

Однако Арина уверена, что Света не чувствует себя обделенной. А если младший сын получает больше внимания и какие-то преференции, то потому, что больше трудится.

«Вот в этом году репетитора по английскому ей взяли два раза в неделю, как у Вити. Только Витя сидит каждый божий день и учит по полтора часа этот английский, а ты 15 минут не можешь отсидеть. Естественно, Вите мультики на английском, а для тебя, извини, нету мультиков», — рассказывает она. 

Этим летом  Арина ездила в отпуск с мужем и старшей дочерью. Сына она не взяла, потому что у него много тренировок по фигурному катанию, а Свету — потому что маленькая и ей будет трудно адаптироваться к смене климата за пять ночей. 

«И мне Витя в день раз двадцать звонит: “Мам, я дома”; “Мам, у тренера день рождения, как его поздравить?”; “Мам, я то, мам, я се”. Света не позвонила ни разу. Спрашиваю у своей мамы: “Как там Света? Дай трубку”. — “Нормально я”. И все».

Во время разговора Арина несколько раз повторяет, что Свете нужно «любое внимание, любым доступным способом, неважно, негативное, позитивное».

«Был случай, когда я попросила Надю, подружку мою, отвезти Свету на машине. Ехать 20 минут. Надя вышла с глазами по пять копеек, говорит: “Больше никогда”. Света все время безостановочно несла какую-то такую хрень, лишь бы привлечь внимание. Надя просила: “Давай помолчим, послушаем музыку, сказку”. Нет, она как помело. При этом мы все лето с Надей, ее няней и ребенком отдыхаем на море — и Света ведет себя идеально. Дети часами играют на пляже. Но там строгая няня, которая не дает обидеть Тошу. Если ты себя неподобающе ведешь, ты просто не играешь. И Света это мгновенно считала, понимаете?» — рассказывает женщина.

Арина говорит, что с момента появления в их жизни Светы у семьи не было ни одного спокойного вечера дома. 

«Всегда крик. Бывают моменты, когда я настолько от этого устаю, что просто ухожу в свою комнату, чего прежде никогда не было. Раньше мы никогда отдельно друг от друга не отдыхали. А сейчас совместный отпуск просто какая-то каторга, потому что у детей постоянные скандалы, выяснение отношений. Я очень люблю своих кровных. Ты как бы и не хочешь, но у тебя автоматом включается защита кровных детей. На каком-то внутреннем уровне они для тебя всегда правы. Даже если ты показываешь, что на стороне приемного, все равно ты лишний раз обнимешь, пожалеешь в этой ситуации кровного», — делится она.

«Это крест» 

Арина признает, что, скорее всего, никогда не сможет полюбить Свету, как кровных детей, и просто старается делать все возможное, чтобы меньше раздражаться и критиковать девочку. Она считает, что ее семья благодаря финансовым возможностям много дала Свете и даст в будущем: «Я думаю, если бы ее взяла обычная семья, сто процентов с таким характером ее бы вернули».

Арина вспоминает, как водила Свету на гимнастику и наблюдала за другими детьми и родителями.

«Света там, конечно, чудила страшно: абсолютно не слышала взрослых, могла просто уйти, отвернуться, начать валяться, никого не слушалась. А рядом мальчик такое творил, еще хуже Светы. И вот я там стою, краснею, а его мама каждым движением восхищается. Я подумала: “Вот что значит кровный ребенок”», — рассказывает она.

Через несколько месяцев Арина снова встретилась с той мамой и ее сыном Славой — на этот раз на фигурном катании. «Света полгода туда ходила, именно ходила — она так и не поехала. Потому что не дай бог упасть. Вот она такая, себя любит во всем».

И оказалось, что Слава, которого любят так сильно, как можно любить только кровного, на самом деле приемный.

Арина уверена, что к нему так относятся, потому что у родителей нет своих детей. Она думает, что в бездетной семье могла бы прижиться и Света.

Женщина признается, что каждый день думает о том, чтобы вернуть Свету в детский дом, но никогда этого не сделает.

«Ну как ты вернешь? Она не демон какой-то, да? Знаете, бывает, что приемные буквально угрожают чьей-то жизни. Тут нет, просто у нее такой характер. То, что она немного не вписалась в нашу семью, не ее вина, понимаете? Если бы она была кровная, я думаю, ее поступки воспринимались бы по-другому: “Ой, какая у нас разбойница, какая хулиганка”. Когда это кровный ребенок, все его негативные поступки видишь через призму любви. Света не виновата, что я не смогла полюбить ее как кровную. Если бы я ее вернула, господи, это было бы такое счастье! Но нет, конечно. Это исключено. Это уже крест, который ты должен нести».